Зеленая звезда над Волгой

Сто лет назад Саратов был мировым центром развития международного языка — эсперанто

В нынешнем году ЮНЕСКО отмечает 125-летие появления искусственного языка международного общения — эсперанто. В 1887 году в Варшаве, входившей тогда в состав Российской империи, увидел свет учебник этого языка, призванного помочь жителям Земли лучше понимать друг друга. В то время вера в прогресс была безграничной и гуманитарная сфера не являлась исключением.

Язык надежды

Автор учебника — врач-окулист Лазарь Заменгоф подписал свой труд псевдонимом «Доктор Эсперанто» — «надеющийся». Это название и закрепилось за созданным им языком. Заменгоф надеялся, что на эсперанто вскоре заговорит весь мир. Символом эсперанто стала звезда зеленого цвета надежды.

Главное преимущество эсперанто перед прочими подобными проектами (а их в истории человечества начиная с античности было около 900) — поразительная легкость его изучения. Чтобы овладеть базой языка, достаточно запомнить несколько сотен корней латинского, германского и славянского происхождения, несложную систему приставок, суффиксов и окончаний. К этому прибавляются 16 простейших правил грамматики, все существительные оканчиваются на «о», прилагательные на «а» и так далее.

Эсперанто-движение за 125 лет не раз переживало этапы подъема и упадка. Сейчас в разных странах мира насчитывается, по разным данным, от 200 тыс. до 2 млн эсперантистов (причем для некоторых из них, выросших в интернациональных семьях, этот искусственный язык является родным). В конце же ХIХ — начале ХХ века на него возлагали великие надежды. На эсперанто переводились произведения классиков, в первую очередь русских, и создавалась собственная литература, среди сторонников «языка надежды» в России были Лев Толстой и Максим Горький, Константин Циолковский и Сергей Обручев (автор романа «Земля Санникова»), во Франции — Жюль Верн и Ромен Роллан, Анри Барбюс и Рене де Соссюр, в Британии — Бернард ШОУ и Герберт Уэллс. В этом ряду можно назвать также Альберта Эйнштейна, Рабиндраната Тагора и Назыма Хикмета.

А вот самая крупная в мире библиотека на языке эсперанто впервые появилась в Саратове. Ее собрал купец и меценат Георг Давыдов. Ровно сто лет назад в нашем городе была подготовлена к изданию книга «История эсперантистского движения в Саратове.1887-1912» (на языке оригинала — «Historio de esperantista movado en Saratov»). Год спустя она была напечатана в одной из типографий Ревеля (ныне Таллин) и стала подлинным раритетом. До этого эсперанто-движению в России посвящали лишь статьи в журналах и газетах.

У нас есть возможность познакомить читателей с этой книгой в год ее столетия и в юбилейный год языка эсперанто.

Саратов говорит с миром

В очерках по истории эсперанто указывается, что первый в России эсперанто-кружок появился в Одессе в 1889 году, то есть через два года после рождения языка. Однако в книге, о которой идет речь, убедительно доказывается, что в числе первых российских городов, где появились сторонники «языка надежды», был Саратов. Причина в том, что в обоих городах — и у Черного моря, и на берегах Волги проживало большое количество поляков (в Саратове это были преимущественно ссыльные инсургенты и их потомки), которые первыми узнавали новости из Варшавы.

Пионером саратовского эсперанто-движения называют коллегу Заменгофа — врача-дантиста Алексея Филиппова. Он выучил язык уже в 1888 году и опубликовал две популяризаторские статьи в газете «Саратовский дневник», чем вызвал полемику о новом явлении среди читающей публики города. В 1891 году эстафету пропаганды эсперанто принял проживавший в Ровном доктор польского происхождения И. Гуминский. Он удостоился благодарного отзыва самого Заменгофа в газете «Эсперантисто», издававшейся в Нюрнберге. Тогда же житель Саратова Е. Галлер рискнул составить собственное учебное пособие по международному языку и к тому же перевести на эсперанто трагедию «Гамлет» и роман «Дон Кихот». Правда, издать плоды своего творчества автору не удалось, хотя в санкт-петербургском обществе «Эсперо», только что тогда возникшем, волжанина похвалили.

В 1896 году в Саратов из Бендер был переведен пехотный капитан П. Петряевский (также, видимо, поляк), который привез с собой двести пропагандистских брошюр по эсперанто, читал лекции о международном языке для офицеров своей бригады и осаждал «Саратовский дневник» и «Саратовский листок», добиваясь публикации своих переводов.

После Русско-японской войны Петряевский вернулся в наш город и стал известен благодаря появлению в парижской эсперанто-газете «La Revuo» его «Очерков из Маньчжурии» («Skizo de Mangurujo»).

То есть о саратовских рыцарях зеленой звезды с первых лет ее сияния знали по всей России и Европе. Но столицей международного языка Саратов становится в пору, когда здесь развивает бурную деятельность купец Георг Давыдов, армянин по происхождению.

«Торговый дом братьев Давыдовых» возник в 1840 году и торговал по всей России мануфактурой, хлопком, льном, бархатом. 20-летний Георг приехал в Саратов из Армавира в 1899 году. Здесь он познакомился с эсперанто и стал, по выражению автора дрезденского эсперанто-журнала «Universo» («Вселенная»), «первым из первых членов партии Заменгофа».

Давыдов не жалеет сил и средств для поддержки российских и европейских эсперанто-сообществ. В саратовских книжных магазинах появляются книги, журналы и газеты на международном языке. Начинают издаваться листовки, почтовые карточки и открытки. Собираются группы обучающихся. Но самое знаменательное: с 1903 года Георг Давыдов приступает к главному делу своей жизни — собиранию и закупке любой печатной продукции, посвященной эсперанто во всем мире.

Через 5 лет, в 1908 году, каталог этой библиотеки будет издан в Берлине. В 1911 году издание дополненного каталога повторяется в другом городе Германии — Вольфенбюттелле. В эсперанто-мире это вызывает подлинное восхищение. Журнал «Universo» посвящает саратовскому собирателю восторженную статью.

«Мы бы не знали счета литературе и периодике на эсперанто, если бы не гигантские усилия нашего единомышленника, собравшего все, что можно, — говорилось там. — Его имя — Георг Давыдов. Нигде в мире нет эсперанто-библиотеки, равной по богатству собранной в волжском городе Саратове. Ее особенная ценность в том, что там можно найти книги, брошюры, листовки, которые уже недоступны даже за самые крупные денежные суммы. Важность такой коллекции нельзя переоценить».

В эти годы сам Давыдов живет в Швейцарии, где проходит курс лечения. Там он пользуется чрезвычайной популярностью, избирается почетным членом эсперантистского общества Давоса, участвует в 1910 году в конгрессе швейцарских эсперантистов в Лозанне. А в 1911 году меценат из Саратова представляет свой город и Россию на конгрессе Всемирной эсперанто-ассоциации в баварском городке Аугсбурге. Тогда же он выпускает в Женеве «Путеводитель по Саратову» на эсперанто.

Город на Волге занимает центральное место на карте мирового эсперанто-движения. Местные эсперантисты становятся членами Всемирной ассоциации. С 1912 года здесь выходит газета «Volga stelo» («Волжская звезда») под редакцией К. Юнакова.

Наверное, не все краеведы-специалисты знают, что известный саратовский журналист и литератор Семен Полтавский был горячим сторонником эсперанто и много писал на этом языке. Его статьи на эсперанто с параллельным переводом на английский печатались в американских изданиях «Saturday Evening Tribune», «Pittsburg Advocate», «The Labour Journal». Путевые заметки в связи с поездкой по Сицилии и Калабрии после знаменитого землетрясения 1908 года появились в итальянских газетах «Pensiero» и «la Scuola Laica» с пометкой — «перевод с эсперанто». Кроме того, Полтавский был постоянным и активным автором русских эсперанто-журналов.

Дальше были Первая мировая война и революция. Георг Давыдов эмигрировал, его уникальную библиотеку по частям вывезли в разные города Германии и Швейцарии. Незначительное количество книг сохранилось в саратовской библиотеке иностранной литературы.

Эсперанто-движение в Саратове имело свое продолжение. Но это уже совсем другая история — советская.

Судьба на эсперанто

После установления советской власти в стране победившего социализма начинается подлинный бум международного языка. В 1920-е годы обнаружилось, что это лучшее средство для общения трудящихся всех стран — ведь изучать чужие языки трудно и дорого. Лев Троцкий назвал эсперанто «будущим языком интернационала» и приказал обучать ему красноармейцев во время подготовки похода на Польшу — предполагалось, что они освободят от буржуазного гнета всю Европу и будут там общаться с трудящимися. В Москве открывается Институт эсперанто, по всей стране возникает множество кружков, клубов и изданий. В ту пору и в Саратове выходит журнал «Libereca torento» — «Поток свободы».

Нечто подобное происходит и в других странах, где ожидают скорой победы мировой революции и ищут контактов с братьями по классовой борьбе. Особенно активно переписываются советские и германские эсперантисты.

В 1930-е все это обернулось трагедией. Сталин, усердно изучавший эсперанто в батумской тюрьме, теперь объявил сторонников идеи всемирного языка троцкистами и шпионами, ведь практически все они имели по переписке связь с заграницей. Большинство эсперантистов угодили в лагеря, многие были расстреляны. Позже все это получит теоретическое обоснование в трудах вождя по языкознанию, где будет высмеиваться попытка создать язык для всех наций.

В Германии та же картина. Только здесь эсперанто называют языком коммунистов и евреев (вспоминая национальность Заменгофа, дети которого, кстати, потом погибнут в варшавском гетто). Гитлер еще в «Майн кампф» указывал на несоответствие подобных языковых проектов учению об исключительности нордической расы.

Возрождение эсперанто в СССР начинается лишь с середины 1950-х годов. Этому способствует подготовка Московского фестиваля молодежи и студентов, в ходе которого планировалась встреча эсперантистов. Воскресает саратовский эсперанто-клуб под названием «Volga stelo», заимствованным у дореволюционной газеты. Правда, и теперь эсперантисты не в почете у власти — во время борьбы с космополитизмом, а затем построения железного занавеса контакты с зарубежными единомышленниками не приветствуются.

В 1970-е и особенно 80-е четко проявляется та сторона идеи эсперанто, которая подчеркивает его нейтральность, отсутствие пре­имущества для носителей какого-либо национального языка. В СССР эсперанто-движение набирает самую большую силу в Прибалтике, на Украине и в Молдавии. Там открыто говорят (я это слышал), что признать эсперанто языком национального общения вместо русского было бы очень разумно. В этот же период аятолла Хомейни призывает иранцев изучать эсперанто, чтобы не поддаваться тлетворному влиянию английского.

В 1990-е россиянам стало не до эсперанто. Клубы опять стали закрываться, не избежал этой участи и саратовский. Правда, появилась возможность ездить на международные конгрессы (если средства позволяли) и общаться в интернете, куда эсперанто-движение уходит все больше и больше.

Сейчас никто уже не ждет, что эсперанто спасет человечество, но движение живет и развивается. Недавно власти Украины решили, что эсперанто стоит преподавать в школах. В Саратове тоже есть сторонники зеленой звезды, которые не оставляют надежды возродить славные традиции своих предшественников.

Станислав Орленко