Недетское лицо киднеппинга

Саратовские похищения детей отличает нечеловеческая жестокость

«Виновна и снисхождения не заслуживает» — такой вердикт вынесли на прошлой неделе присяжные заседатели по самому резонансному уголовному делу в Саратовской области за последнее время. 23-летняя Кадрия Мизинова, мать маленького сына, официально названа  убийцей 12-летней Ильнары Ягудиной, которую она похитила с целью получения выкупа. Тринадцатилетней жительнице Саратова Алле Гейфман тринадцать лет назад при не менее жутких обстоятельствах удалось остаться в живых.

Фабула преступления, совершенного в первых числах октября 2011 г., хорошо известна. Напомним только, что и во время судебного процесса, и в ходе обсуждения на интернет-сайтах многократно говорилось о бросающихся  в глаза противоречиях как в показаниях, так и в действиях обвиняемой. Ситуация выглядела нелепой и могла бы считаться плохой пародией на увиденный в кино детектив, если бы не страшный финал — зверское убийство ребенка, на теле которого эксперты насчитали 45 ножевых ран.

Гибель Ильнары Ягудиной вызвала отклики по всей России. Уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов в своем выступлении сказал, что, к сожалению, похищения детей в нашей стране перестали быть редкостью, хотя еще недавно считалось, что такие преступления нетипичны для России. По словам детского омбудсмена, только в 2010 г. зафиксировано более 80 подобных случаев.

Еще более тревожную статистику привел доктор медицинских наук, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях, психиатр-криминалист Михаил Виноградов. Он заявил, что ежегодно в России похищается 200-300 детей, и отметил при этом, что «киднеппинг у нас носит хаотический, но очень жестокий характер. Не случайно многие богатые люди увозят своих детей из России».

Можно добавить, что некоторые источники МВД считают и эти цифры заниженными.

Если обратиться к печальному криминальному опыту нашего региона, то нельзя не вспомнить события 13-летней давности. Тогда в Саратове похитили 12-летнюю Аллу Гейфман, дочь известного предпринимателя. Это стало одним из самых громких уголовных дел конца 1990-х годов. Если сопоставить его с трагедией семьи Ягудиных — также представителей крупного бизнеса, то сравнение получается скорее от обратного.

Спецоперация ценой в 2 миллиона долларов

По делу о похищении Аллы Гейфман были в два этапа осуждены шесть человек. Однако вопросов, особенно у дотошных журналистов, эта история оставила немало. Обстоятельства спасения девочки не особенно афишировались (что вполне понятно), в официальных сообщениях говорилось, что это чудо стало возможным благодаря совместной спецоперации ФСБ и Приволжского РУБОП. Говорю «чудо», потому что обычно детей такого возраста, способных опознать своих похитителей и дать внятные показания, живыми из плена не отпускают.

Рискну предположить, что именно серьезность намерений и подготовки при похищении и при освобождении парадоксальным образом позволила вернуть пленницу живой. Правда, не совсем невредимой — фаланги двух пальцев на руке ей ампутировали и прислали родителям, дабы те окончательно убедились, что с ними не шутят.

В той истории серьезным было все, начиная с действующих лиц. Следствие установило, что в качестве организатора выступил Абдулбек Ахматханов, лидер чеченской преступной группировки, специализировавшейся на похищениях людей, особенно детей. Причем рассматривались варианты киднеппинга в отношении целого ряда семей состоятельных саратовцев. Наводку же на семью Гейфман, по выводу суда, дал заместитель директора крупной строительной компании. Он впоследствии клялся, что был уверен, будто участвует в спецоперации силовых структур по ликвидации банды похитителей, потому и предоставил последним информацию о ребенке бизнесмена. Следствие и суд ему не поверили, тем более что имелись сведения о получении им части уплаченного выкупа.

20 мая к Алле, вышедшей из школы, подъехала машина с двумя милиционерами. Они сказали, что с ее мамой случилось несчастье, она просила срочно привезти дочь. В салоне автомобиля девочку усыпили эфиром. Одного из ее похитителей так и не нашли, другого спустя несколько лет судили. Он оказался действующим сотрудником УВД… города Тольятти. То есть даже при «засвете» в Саратове его бы не нашли.

К отцу Аллы Григорию Гейфману похитители обратились лишь через три дня, когда ребенок уже находился на территории Чечни, которая в ту пору была царством Аслана Масхадова и прямых путей туда нашим правоохранителям не имелось.

Сумма выкупа также звучала внушительно — 3 млн долларов (впоследствии ее снизили до двух). Впрочем, из неофициальных источников приходилось слышать, что материальный мотив не был единственным. Выведение из строя Григория Гейфмана позволяло изменить расстановку сил в саратовском бизнесе. К тому же звучала версия, что в обмен на жизнь ребенка пытались облегчить участь одного из пленных сепаратистов.

Так или иначе, но мероприятия по освобождению Аллы затянулись на семь месяцев. Как уже говорилось, дважды — в июне и в августе в больнице предгорного села Шали ей ампутировали фаланги пальцев и отправляли их родителям. Врач, проводивший эту операцию под местным наркозом, потом выступал в суде свидетелем обвинения. При этом девочке говорили: «скоро ты поедешь к папе», и когда папа в самом деле приехал за ней, она испугалась, услышав об этом, — думала, отрежут третий палец.

В сентябре того же 1999 г. началась вторая чеченская кампания, и вскоре Шалинский район, где держали в плену Аллу, стал частью театра боевых действий. Ее освободили в середине декабря, незадолго до начала штурма Грозного — центрального сражения необъявленной войны.

Не будем претендовать на владение истиной в конечной инстанции, скажем только, что, по сообщению некоторых источников, кроме российских силовых структур, к освобождению девочки подключались представители такой серьезной международной организации, как Всемирный еврейский конгресс. Есть и другие сведения: непосредственно в переговорах с главарями банды похитителей участвовали люди, пользующиеся огромным авторитетом среди чеченского народа. В частности, бывший начальник управления министерства шариатской безопасности Чеченской Республики Ичкерия.  Вроде бы он в это время находился в Турции и для него специально был устроен безопасный коридор для возвращения на Кавказ.

Есть мнение, что с кем-то другим бандиты вряд ли пошли бы на диалог и передача денег (суммы меньшей, чем 2 миллиона долларов, но все равно более чем значительной) могла бы завершиться не столь удачно. А тут авторитетный земляк, говорят, даже поругал похитителей, когда те неожиданно попросили прибавки — призвал их быть мужчинами и держать данное слово. При этом были приняты особые меры, чтобы в окрестностях дома, где шел разговор, не появился ни один вооруженный представитель федеральных структур: любой намек на проведение силового варианта операции мог закончиться трагедией.

Для полноты картины стоит добавить, что когда первую партию обвиняемых по данному делу в составе четырех человек  судили в Волжском райсуде Саратова — дело было весной 2002 г., в Чечне свершился другой суд. Еще четверых участников той же группировки во главе с самим Абдулбеком Ахматхановым неизвестные расстреляли в упор и, загрузив их трупы в микроавтобус, оставили в людном месте. Видимо, кому-то в назидание.

Главный же итог всего — Алла Гейфман вернулась домой и к нормальной жизни.

Убийство по знакомству

Трагедия Ильнары Ягудиной имеет совсем другую окраску. Здесь все словно понарошку, не по-настоящему. Кроме смерти девочки. Мотив выглядит игрушечным: Кадрия Мизинова, муж которой оказался за решеткой, а отец, ее содержавший, скончался, хотела рассчитаться с долгами и вообще поправить свое материальное положение. Пыталась привлечь к киднеппингу двух знакомых, употреблявших наркотики, — не вышло. Пришлось самой решаться на похищение. Собственно, похищения никакого не получилось. Ильнара добровольно пошла в гости к знакомой, тете своей одноклассницы. Вряд ли Кадрие удалось бы долго удерживать ребенка в своем доме, не привлекая внимания соседей. Вот на то, чтобы убить, сил хватило.

Сумма, которую она назвала в СМС-сообщении, направленном на телефон отца Ильнары (и которое он прочитал, когда дочери уже не было в живых), выглядит не слишком серьезной в качестве цены за жизнь — три с половиной миллиона рублей. Успешный предприниматель в наши дни такие деньги найдет. Только они уже не понадобились.

Относительная  «подъемность» выкупа может быть оправдана тем, что вымогательница рассчитывала получить деньги быстро и без особых проблем. Но что она собиралась делать дальше? Ильнара была с ней знакома — значит, оставлять ее в живых не планировалось изначально?

Во вторник, 26 июня гособвинитель попросил суд назначить наказание Мизиновой в виде 19 с половиной лет колонии общего режима.
Можно еще напомнить, что согласно действующему законодательству похититель, отпустивший невредимого ребенка без выкупа, не несет никакой уголовной ответственности. Останься Ильнара в живых, Кадрия была бы на свободе…

В том-то и ужас нынешнего киднеппинга в нашей стране, что он перестал восприниматься как нечто исключительное. В типичное для той же Америки преступление привносится российский колорит. Это когда на захват ребенка отморозки идут ради бутылки водки или дозы дури. Подобная история, чуть не закончившаяся трагедией, произошла в прошлом году в Москве. На Ленинском проспекте пьяный мужчина взял в заложники ребенка и требовал «продолжения банкета». Несколько часов полицейские вели с ним переговоры, пока он не отпустил мальчика и не сдался спецназовцам. В одном из районов нашей области, кстати, в конце 1990-х было нечто подобное — среди похитителей малыша оказался дальний родственник, считавший его родителей очень богатыми.

Для наших спецслужб был бы интересен опыт борьбы с кинднеппингом в Германии, где полиция раскрывает 95% таких преступлений. В первую очередь, упор там делают на превентивные меры. Например, постоянно осуществляется патрулирование районов, где живут богатые немцы. Полиция дежурит около школ, мест отдыха молодежи, контролирует постоянные маршруты движения детей. Некоторые родители стали применять и довольно экзотическую меру защиты своих отпрысков: они вшивают в их тела специальные чипы, по сигналам с которых можно определить местонахождение ребенка.

У нас же все еще надеются на победу духовности, на которой всегда держалась Россия. Но, наверное, пора учить детей не только не разговаривать с чужими, но и не доверять знакомым.

Станислав ОРЛЕНКО