Атланты еще держат небо

Александр Городницкий: «Величие страны определяется не только количеством ядерных ракет»

Известному автору песен, многие из которых считаются народными, Александру ГОРОДНИЦКОМУ в этом году исполнилось 80 лет. Он отметил это событие рядом юбилейных концертов в Москве, Петербурге и за рубежом. Думается, что большинство наших читателей знают о том, что Александр Моисеевич не только бард, но и крупный ученый в области геофизики и океанологии. Сегодня он наш собеседник.

— Александр Моисеевич, как вы можете объяснить все увеличивающуюся метеочувствительность населения?

— Понимаете, магнитные бури, видимо, существовали и раньше, они ведь не появились только в наше время. Но, с одной стороны, на них не очень обращали внимание, потому что не было таких аппаратов их измерения, как сейчас. С другой стороны, просто люди, особенно в городах, в связи с целым рядом заболеваний ХХ века (и гипертония, и диабет, и болезни суставов), с ослаблением общего состояния здоровья населения значительней ощущают изменения погоды, потому что устойчивость организма, иммунитет стали гораздо слабее.

— Сейчас американские психологи говорят о том, что по ряду физиологических признаков, несмотря на технический прогресс, можно констатировать деградацию человека как такового. К этому мнению близко и то, что сегодня многие ученые, поэты, актеры заговорили о нравственной деградации общества. А ваше мнение на сей счет?

— Нельзя проблемы всей Земли примерять сегодня к России. Потому что весь мир живет одним образом, а наш образ жизни значительно от него отличается. Россия живет довольно изолированно от окружающего мира. Поэтому мы вряд ли можем соперничать с другими странами. У нас нет того технического прогресса, который грозит деградацией. Но у нас свои проблемы, в том числе психологические, и деградация общества в России суверенна, как и демократия.

— Зависит ли ощущение счастье от благ цивилизации?

— Нет, не зависит. Как написал мой близкий друг замечательный поэт Игорь ГУБЕРМАН, «среди бесчисленных побед цивилизации мы одиноки, как карась в канализации». Кроме цивилизации нужна еще и культура, которую цивилизация  часто уничтожает.

— Юрий ШЕВЧУК уже довольно давно сказал, что самая болезненная тема в России сейчас — национальный вопрос, которым власти практически не занимаются. Вы с этим согласны или считаете какую-то сторону жизни нашего общества более актуальной и острой?

— К сожалению, я согласен, хотя хотел бы не соглашаться. Потому что Россия — многонациональная страна, и не только многонациональная, но и многоконфессиональная. И то, что происходит в Пугачеве и в других городах, очень опасные признаки. Это тот случай, когда обе стороны виноваты. Потому что, действительно, не только представители кавказских, но и других наций, которые сейчас приезжают в Россию, чувствуют себя, с одной стороны, очень плохо, с другой — у них вырабатывается враждебное отношение к среде своего обитания. Враждебное отношение, потому что они, встречая недоброжелательство здесь, в России, естественно, реагируют таким же образом. Но преступность в Москве возросла наполовину с появлением гастарбайтеров. И снимать с них вину, что такая конфронтация усиливается, нельзя. И эта конфронтация может иметь очень опасные последствия. Она может привести к дальнейшему распаду нашей многонациональной и многоконфессиональной страны. Считаю, что нужно вести очень осторожную и умную политику, а не делить население на коренное и пришлое, потому что сегодня — пришлое, завтра — коренное, и наоборот. Поэтому я согласен с Шевчуком, что у нас внутренняя ситуация с национальной политикой очень тревожная.

— В одном из своих интервью вы сказали, что главная проблема — наш рабский ген. Это вера в доброго царя. Но может ли она продолжаться бесконечно? Сейчас даже в нейтральных СМИ пишут о нарастании протестных настроений в обществе. А власть, чтобы только усидеть на своем месте, вместо конструктивного и честного диалога с народом только «закручивает гайки». К чему это все может привести?

— Боюсь, что это может привести (не хотелось бы мне до этого дожить) к тому, о чем писал Александр Сергеевич ПУШКИН: «русский бунт — бессмысленный и беспощадный». Народ, конечно, очень терпелив. И терпение русского народа всегда вызывает удивление. Но рано или поздно оно, конечно, должно кончиться. Думаю, что власть, если она собирается быть властью надолго, должна это учитывать и все-таки вернуться к варианту диалога с представителями общественности.

— Постановка литературой социальных и прочих «проклятых» вопросов — это снижение художественности или, напротив, повышение значимости словесности?

— Мне кажется, что, с одной стороны, литература гораздо меньше стала влиять на геополитические процессы, чем раньше, во времена Пушкина или ТОЛСТОГО. С другой стороны, литература и сама в этом виновата. Потому что высокая нравственная основа литературы сегодня стала размываться с появлением целого ряда литературных течений — от постмодернизма до откровенного отрицания всяких позитивных  и воспевания низменных инстинктов. Не только литература, но и песни тоже, да и все искусство в целом во многом потеряло свою нравственную основу. И это внушает тревогу.

— Будучи крупным ученым, как вы относитесь к запланированной властями реформе Российской академии наук?

— К реформе РАН в том варианте, в котором ее предлагает чиновничий аппарат, отношусь крайне отрицательно. Это не реформа, это разгром фундаментальной науки в России. Если чиновникам, которые и так уже воруют все что попало, передать еще и Академию наук и поручить им формировать все, в том числе ее имущество, это полная гибель российской науки. И мне очень жаль, что то, что Петр ПЕРВЫЙ, будучи великим человеком, понимал, не понимает нынешняя власть. Мне представляется это национальной катастрофой.

— Кстати, в одной из газет реформу РАН именно так и назвали — «национальной катастрофой».

— Согласен с этим. Согласен с позицией уважаемого нашего президента Академии наук Владимира Евгеньевича ФОРТОВА. Его положение, конечно, сейчас очень сложное. Ему не позавидуешь. Он достойный, умный и порядочный человек. Не представляю, как он выдержит эту ситуацию. Наука и чиновники — вещи совершенно несовместимые. Тем более российские чиновники, которые все время, как известно… ну, не будем продолжать. Если Россия лишится фундаментальной науки, это означает, что она перестанет быть великой страной. Ибо величие страны определяется не количеством ядерных ракет и не только военной мощью, а ее интеллектуальным потенциалом. Потенциал — это фундаментальная наука. Не во всех странах она есть. Скажем, в Германии, по существу, ее нет, хотя страна является одной из передовых. Гитлер развалил в свое время всю науку и ее до сих пор не могут восстановить. Потому что на это надо полвека, а то и больше. А мы сейчас начинаем нашу гордость, нашу фундаментальную науку полностью растаскивать по министерствам и гробить. Таким образом, мы рискуем оказаться страной, которая будет сидеть на сырье — на нефти, на газе. Меня в школе, еще при СТАЛИНЕ, учили, что если страна вывозит сырье, то это отсталая страна, если она вывозит передовые технологии и продукты своей промышленности — это страна передовая. Мы превращаемся в отсталую страну, гробя свою науку.

— Или уже превратились. Почему в последние 20-25 лет и самыми крупными отраслями, и даже небольшими предприятиями руководят у нас, как правило, непрофессионалы? Чем это, на ваш взгляд, вызвано и не является ли одной из причин нашего явного топтания на месте?

— Потому что чудовищный аппарат в ряде случаев безграмотных руководителей озабочен только своим местом и возможностью, как раньше говорили, «поставить боярина на кормление». «Кормление» от слова «кормчий», чтобы он управлял чем-то в Московском царстве. А на самом деле, слово «кормление» имеет другое значение. Вот наши чиновники и встали на кормление, кормятся досыта да еще и взятки берут. Вот под этим знаком все у нас и проходит. И это очень опасная ситуация. Потому что когда непрофессионалы руководят чем-то (не дай бог, еще наукой!), то это кончается трагически.

— Никколо ПАГАНИНИ сказал: «Способным завидуют, талантливым вредят, гениальным — мстят». С чем приходилось сталкиваться вам?

— Ни с чем из этого. Не знаю, как можно завидовать человеку из-за того, что он что-то пишет? Я не считаю себя гением, тут мне бояться нечего. Как писал мой друг ВИЗБОР, «Славу богу, мой дружище, есть у нас враги. Значит, есть, наверно, и друзья!» Могу сказать наоборот: у меня есть масса друзей, значит, есть и враги. Достаточно заглянуть в интернет, там имеются и нападки на меня. Но это нормально. Не жалуюсь. Хотя приходится сталкиваться с угрозами, с оскорблениями, с выпадами против. Любой человек, который что-то делает, особенно на общественном поприще, и отстаивает свою точку зрения, может иметь врагов. Например, мое стихотворение «Родство по слову» вызвало резкую реакцию с двух противоположных сторон: как со стороны русских нацистов, так и со стороны оголтелых сионистов, которые в Сан-Франциско чуть ли не объявили меня врагом еврейского народа. Это глупость.

Или песня «Севастополь останется русским». Меня сразу стали обвинять в пособничестве русскому империализму, называть имперским человек. Говорить, что я выступаю против Украины. Хотя какое отношение имеет Украина к Крыму, где пролито столько русской крови, что даже вспоминать горько — начиная с XVIII века? Эта песня про то, что есть исторические ценности, что существует какое-то историческое право на те места, где пролилась русская кровь.

— Вы полны жизнелюбия, творческих замыслов. Откуда черпаете свою жизненную энергию?

— Ну, это вопрос не ко мне, наверное. Это надо благодарить Господа Бога. И те природные силы, которые были мне даны. Моей собственной заслуги в этом нет никакой. Ну если уж так получилось, что я что-то могу делать, то обязан использовать остаток времени в своей жизни для того, чтобы работать дальше. Самое главное, что мне удается еще писать. Сейчас, например, за последний месяц, я был частично на отдыхе в Крыму, написал примерно 40 стихотворений. Это полкнижки, которую я надеюсь еще успеть закончить. В планах — фильм, который уже делаем. Он будет называться «Мой Питер». Это — продолжение автобиографического сериала «Атланты держат небо». В нем речь пойдет о моем родном городе и о связи моей жизни с ним. Еще мне заказало книгу «Атланты в поисках истины» издательство «Эксмо». Это будет книга по сериалу моих научных фильмов, который пару лет назад прошел по телеканалу «Культура». С литературной стороны у меня все время идет работа. Кроме того, все время мотаюсь. Был на Грушинском фестивале председателем жюри, был и на фестивалях в Украине. Я стараюсь время от времени куда-то ездить, потому что долго сидеть на одном месте не могу.

— По вашему мироощущению и состоянию здоровья, какой паспортный возраст вы бы себе сейчас дали?

— Не знаю. Мне трудно сказать. Во всяком случае, пока человек здоров, пока он не болен, он может поддерживать себя где-то в районе 60 лет, мне так кажется. Большим хамством было бы мне замахиваться на более юный возраст. Но у меня есть стихотворение, где я пытаюсь ответить на этот вопрос:

Уходит март в сугробах снеговых.
Кончается мой век. Остатки сладки.
Я пережил родителей моих,
Что уходили на восьмом десятке.
И в телефонной книжечке моей
Все больше цифры закрывает прочерк.
Я пережил моих учителей:
САМОЙЛОВА и СЛУЦКОГО, и прочих.
Немного одноклассников моих
В живых осталось — двое или трое.
Бытописанье школьных лет былых
Необратимо, как эпоха троллей.

— Оно заканчивается так:

…И все-таки доступны мне пока
На склоне, что снижается покато,
И женский смех, и звонкая строка,
И пламя отгоревшего заката,
Вселенной заоконной серебро
И океан — от оста и до веста.
И непонятно, почему в метро
Мне молодые уступают место.

— Александр Моисеевич, вы могли бы с большим основанием, чем автор, повторить слова классика «Я земной шар чуть не весь обошел». А могли бы вы так же уверенно продолжить эту цитату: «И жизнь хороша, и жить хорошо»?

— Нет, не мог бы. МАЯКОВСКИЙ, написав эти строчки, застрелился, чем как бы аннулировал это заявление.

— Скажите, пожалуйста, где, по вашим наблюдениям, живут самые счастливые люди?

— Не знаю. Ну, не в Европе, во всяком случае. То, что я видел, где-то далеко от нашего мира, может, в Новой Зеландии, хотя там тоже достаточно проблем. Может, в Австралии, может, в Канаде… Но с эмигрантами это сложнее. Человек не может быть счастлив вне родины. И мне бы очень хотелось, чтобы счастливые люди рано или поздно все-таки появились в России. Они не должны для того, чтобы были счастливы их дети или правнуки, уезжать отсюда.

Татьяна Лисина