Поющий поэт

Александр Дольский: «Любовь иногда ненадолго, а долг по любви — навсегда»

«Мне звезда упала на ладошку» — эта песня Александра ДОЛЬСКОГО воспринималась как молитва в те времена, когда религия в нашей стране была не в чести. Тонкая изыс­канная поэзия, сложная, кружевная музыка, профессиональное владение гитарой отличают творчество этого питерского, прежде всего, поэта. Его перу принадлежат не только сложные стихотворные формы, такие как венки сонетов, но и роман в стихах «Анна», с которым вы можете ознакомиться на официальном сайте барда. Помимо этого он снялся в нескольких художественных фильмах. В крепкой семье Дольских трое сыновей. Один из них, Павел, художник, оформляет книги и диски отца.

— Как вы думаете, что такое поэзия и почему на ее языке говорят далеко не все?

— «Между явью и сном, как по лезвию, ухожу на просторы великие.
Где религия — только поэзия, а поэзия — это религия».

— У нас сейчас земля не родит талантов?

— Родит. Но им не дают эфир. Вот и мне сколько лет не давали. Но удалось пробить эту брешь.

— Расскажите, каким образом.

— Люди помогали. Вероятно, я делал что-то такое, чем для интеллигенции не была заполнена ячейка.

На Свердловском телевидении был главным редактором Виктор БОКАРЕВ, знаменитый советский драматург. Он написал пьесу «Сталевары». Это был человек ренессанса. Это был художник, и он открыл мне дорогу на местное телевидение, которое вывело и на центральное. Я был студентом политехнического института, а они носились со мной, как с писаной торбой. Я принимал участие в профессиональных конкурсах, которые транслировались. Потом были и другие люди, которые мне помогали.

Булат Шалвович ОКУДЖАВА меня поддержал. Он сам пригласил меня к себе. У него был план. Его замучили советские писатели, которые называли его гитаристом. Он хотел натурализовать наш жанр. Он хотел предложить в Союзе писателей открыть секцию поющих поэтов. И хотел продемонстрировать идею мной. И вот мы с ним много дней и вечеров просидели. Я читал ему стихи, сонеты, пел. И он тогда как-то заволновался и сказал: «Это настоящая русская литература. Она делает вам большую честь».

Жанна БИЧЕВСКАЯ поддержала меня тем, что пела мои песни.

И конечно, Аркадий Исаакович РАЙКИН. Он тоже где-то услышал меня. И попросил привести меня к нему.

— Вы сразу ожидали много от этой встречи?

— Вы знаете, у меня так развита интуиция, будто бы я ясновидящий. Я сразу знал, что все будет хорошо. Он назначил прийти после репетиции, попросил захватить гитару. И вот тогда я понял его прием, мудрый, режиссерский. Он мог послушать меня один на один. Но он собрал своих самых опытных актеров, человек 6-7. Когда я дошел до смешной песни, он так хохотал, что я почувствовал себя абсолютно счастливым: самый смешной в мире артист так смеется на моих песнях! «Я не думал, что это так серьезно», — сказал он мне тогда. И предложил написать песни к его новому спектаклю.

А потом у него возникла мысль, чтобы я сделал свою пластинку. Это было невозможно! Ни Окуджаве, ни ВЫСОЦКОМУ пластинки выпускать не разрешали. «Саша, у нас получится». И он стал ходить: в отдел культуры ЦК КПСС, на фирму «Мелодия», в Министерство культуры. «Саша, я пытался им объяснить, и мне удалось, что вы не бард, а поэт. Такой своеобразный. Что у вас поэзия такая, как у французских импрессионистов». И они согласились послушать меня на худсовете фирмы «Мелодия».

Я записал на Ленинградском радио фонограмму, ведь петь вживую не так эффект­но. Начался худсовет, а меня не пустили. Ждал часа три с половиною. Не мог понять: обе стороны кассеты — это минут сорок. Почему так долго? И вот выходят все распаренные, поздравляют меня. Секретарша мне говорит: «Там такая была баталия!»

Всего я выпустил 11 гигантов общим тиражом 11 миллионов.

Первую пластинку сначала выпустили тиражом 15 тысяч. Ее продавали из-под прилавка. Это был 1979 год. Когда мне сказали, что вышла пластинка, я поехал за ней в магазин сам. Это было в Москве, на улице Горького. «У вас поступили пластинки Дольского?» Продавец говорит: «Да, поступили, но мы не можем вам продать». — «А почему?» — «Вы знаете, у нас тут актеры приходят, режиссеры». Я шепотом ему говорю: «Это я автор».  А они, оказывается, кайфовали под эту пластинку. То, что Володя Высоцкий делал, было гениально. Но у меня — другое.

Еще Райкин предложил мне участвовать во Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Я стал лауреатом. Такие были баталии! Москвичи все были за меня, а ленинградцы все были против. У них все было распределено: кто чью песню поет, кто с кем спит. А я вклинился совершенно некстати. Райкин был председателем жюри. А тогда конкурс в первый и последний раз проводился в Ленинграде. 

Победа в нем сразу открыла мне дорогу в филармонию. У меня ставка была на рубль меньше, чем у ПУГАЧЁВОЙ. А получал я, наверное, больше, потому что у меня концертов было в три раза больше. Сольные концерты — это же не всякий потянет, а меня, изголодавшегося, они радовали.

В 1984 году меня пригласила Пензенская филармония. И стал жить как у Христа за пазухой. Боже мой, сколько гастролей! Там были два человека: МИГУЛЯ и я. Он потом ушел, тяжело заболев. Я один 5 лет кормил филармонию. Там 50-60 человек, они по области ездили. Пианисты, певцы, виртуозы-скрипачи ездили по колхозам, по заводам. Им зарплату надо получать. Где ее брать? Представляете, у меня было 20-25 концертов в месяц. Билет стоил 3 рубля, в зале 1000 мест. Сбор 3000. Я получаю из них 56 рублей. А все остальное делится пополам: полторы тысячи филармонии, полторы тысячи — государству. И вот полторы тысячи умножьте на 20. Это 30 тысяч в месяц! Какие это деньги для филармонии!  Как они обо мне заботились! Хорошо, что я в Пензу попал, а не Москву.

— Алкоголь для артиста — допинг?

— Это многомиллионовариантный допинг, и чем кончится дело, заранее не угадаешь. Некоторое время испытывал зависимость к спиртному, но смог избавиться от нее раз и навсегда. Особенно меня встрясло то, что дважды вышел в небольшую клубную аудиторию подшофе. Это заставило меня поставить точку.

— Почему в России так снисходительны к этому пороку?

— Это очень просто. Россия пока страна чрезвычайно отсталая и неуважаемая во всем мире, как бы мы тут ни пупырились, ни надували щеки, какие бы медали на Олимпиадах ни завоевывали, но к нам относились и относятся с презрением. Может быть, именно потому что наша страна и наш народ этого заслуживают.

Как у нас относятся к убийцам? К насильникам детей? К ворам, которые сотни миллионов долларов воруют у нас с вами и у государства? Их не судят, их отпускают. Они уезжают. По-моему, чиновники все воры, все, за редчайшим исключением. Некоторые самые высокие руководители государства — преступники. 

…Власть имущие всегда считают, что во всем виноват народ. Хотя я тоже так считаю. Народ наш, может, не глупый, но невоспитанный. Варвары. Не можем подтянуться. «И насилует тихо Россию сам народ, что пробрался во власть».

— Ваша строчка?

— Да, моя. Я имел с начальниками много встреч и знаю, что чиновничий пост переводит психику в другое измерение. Чиновник перестает быть нормальным представителем человеческого общества. Он становится индейским вождем, палачом, вором, равнодушным к судьбе своего народа, безразличным ко всем, порою — даже к своим родным.

Я знал прекрасных актеров, которые волей судеб были избраны в Государственную думу. Один срок там покантовались. Не хотели быть во власти и вернулись, опять стали актерами. Но они изменились. Стали немножко драконами. Это заразная болезнь.

Она не страшна только таким детям, как я. А я ребенок по натуре. Я анархист. Почему я поэт, музыкант? Почему я люблю сказки? Потому что у меня детская психика. Мне предлагали быть начальником, но отказался. Я хочу заниматься своими игрушками. Всю жизнь играю в них, если это приносит пользу людям — слава богу!

— Какие ассоциации вызывает у вас город Саратов?

— Вспоминаю Саратов с большой любовью. Там чудесная публика. Выступал в каком-то Дворце культуры, и меня спас брат Олега ЯНКОВСКОГО. Какой молодец! В то советское время я приехал с концертом, дама из обкома пришла его запрещать. Так он ее выгнал! Даже не испугался! Передайте от меня ему поклон. Он замечательный человек. Запомнил его на всю жизнь.

— Какие отношения были у вас с бардами первого ранга?

— Настоящими друзьями мы были с ГАЛИЧЕМ. Ко мне очень уважительно относился Высоцкий, хотя друзьями мы не были. Дружил я с Юрой ВИЗБОРОМ. Часто сталкивался с непониманием, злобой, завистью. Некоторые потом приносили мне извинения.

Сейчас на мою волну настроены только те люди, которые приходят послушать меня и покупают мои книги. Они глубже понимают меня, чем литераторы, поэты, коллеги. Умных людей со вкусом много. Мы недооцениваем публику. Какой самый распространенный источник информации? Телевизор. И все по нему — слив. Какие-то мужчины неполовозрелые, капризные, совершенно не имеющие отношения к творчеству. Совершенно ужасные девицы.

— А какие вам нравятся женщины?

— Трудно сказать. Когда увижу, могу сказать: эта нравится, эта — нет. Но красота женская меня всегда восхищает. Я сейчас фильмы смотрю, особенно американские, просто для того, чтобы полюбоваться красотой, которую раньше не понимал. А вот к старости начинаешь понимать.

Всегда чувствуется положительное магнитное поле, которое исходит от человека, добро. Конечно, среди женщин встречаются и  стервы. Но уверен, что в целом женщины более продуманные существа. Мужчины глуповаты. Мужчина, особенно молодой — это диагноз.

— Это вы говорите, будучи мужчиной?

— Да, основываясь на собственном опыте. Хотя я более счастливый, потому что я человек веселый, без комплексов, стараюсь порхать над всем.

— Неверность в браке, которая часто приводит к разводам, мужчины объясняют заложенной в них природой полигамностью. Это на самом деле так?

— Так. Но у них недостаточно ума, чтобы женщина об этом не узнала. Трудно справиться со своей природой, с железами внутренней секреции. Но ведь есть еще интеллект. Если ты живешь с человеком, со своим другом, который тебе сестра, мать, помощница, мать твоих детей, первый человек в мире, который достоин уважения, так сдержи себя. А если не можешь, сделай так, чтобы она об этом не узнала. Другого выхода нет. Сам я не поступал так. Потому что мое счастье заключается в моей лени. Это такие хлопоты — где-то втихаря встречаться, это столько времени съедает. Где я его возьму?

Когда-то в юности сочинил: «Любовь иногда ненадолго, а долг по любви — навсегда».

— Сколько вам было лет, когда вам «звезда упала на ладошку»?

— Это случилось еще в детстве. И все, что я загадал, у меня вышло. Я доволен своей жизнью, своей судьбой, своим характером. Если бы сейчас был нищим, было бы похуже. Если бы жил во дворце и владел миллионами, значит, совершил в жизни какую-то подлость. Радуюсь тому, что всю жизнь занимаюсь своим любимейшим делом.

Татьяна Лисина, Саратов — Санкт-Петербург — Саратов.