Нацисты из саратовских переулков

Несколько лет назад в нашем городе шел один из первых в России судебных процессов над скинхедами

Отголоски июльских событий в городе Пугачеве вновь напомнили о том, что преступления на почве национальной розни, к сожалению, являются печальной реальностью, а не выдумкой досужих журналистов. В начале ноября завершилось следствие по делу о нападении с вилами на сотрудников полицейского спецназа.

Нападавший — 20-летний чеченец, прибывший в нашу область для поддержки своего родственника, задержанного по подозрению в убийстве Руслана МАРЖАНОВА, был при этом ранен из пистолета в ногу — полицейским пришлось применить оружие. Теперь обвиняемый говорит, что принял  стражей порядка за… скинхедов. Полузабытое ныне словечко возвращает в те — совсем недавние — времена, когда этот термин упоминался повсеместно (и не всегда оправданно). И не все сейчас помнят, что именно Саратов стал одним из немногих городов на карте России, где на судебном уровне признали, что «бритоголовые» совершают свои преступления не просто из хулиганских побуждений, а по мотивам «национальной ненависти».

Белые шнурки, омытые кровью

15 июня 2004 г. в Октябрьском районе Саратова смертельно ранили 39-летнего Джавада ШЕЙИХОВА, отца четверых детей, строителя по профессии, аварца по национальности. Это убийство сразу вызвало громкий общественный резонанс, прежде всего потому, что почерк нападавших всем показался странным и одновременно что-то напоминающим.

Дело было поздним вечером. Джавад поставил машину на стоянку и отправился домой — до дома он не дошел каких-то полсотни метров. Он увидел, что сзади к нему подбегает группа парней с палками и бейсбольными битами. Решив, что это грабители, бросил им навстречу свой сотовый телефон — дескать, возьмите и отстаньте. Но им был нужен не телефон, а жизнь человека. С криком «Вали хачей!» орава бросилась на свою жертву. Избиение было коротким, но очень жестоким. Напоследок один из нападавших несколько раз ткнул лежавшего на мостовой Джавада ножом.

Когда убийцы скрылись, к раненому подошли двое прохожих — нападение, кстати, видели многие с балконов и из дворов окрестных домов. Умиравший попросил вызвать «скорую» и позвонить его жене. Но помощь оказалась запоздалой — Шейихов скончался.

Позже, уже во время судебного процесса, брат убитого Рамазан говорил мне: «Джавад был очень сильным, самбист, занимался со штангой. Вдвоем и даже втроем они бы с ним ни за что не справились — бросились стаей, как шакалы».

А в то время родственники и знакомые сразу отвергли мотив мести или какой-либо «разборки»— у веселого, доброжелательного Джавада врагов не было. Корыстный мотив тоже никак не просматривался — не взяли ничего, кроме сотового, который он сам же кинул навстречу убийцам. Простое хулиганство? Но почему напали на здорового мужчину, способного дать отпор, к тому же на освещенной проезжей части улицы, практически на виду? Нелогично. Значит, что-то еще. Что?

Все прояснилось через несколько дней, когда задержали подозреваемых — они проявили поразительную беспечность, болтая по телефону убитого. Ими оказались молодые люди, в том числе двое несовершеннолетних. Все они принадлежали к одной из группировок саратовских скинхедов — «бритоголовых», объявивших войну всем представителям неславянских национальностей. Их было легко отличить по внешнему виду: стрижка под ноль, кожаные куртки-бомберы, на ногах армейские ботинки-берцы. Ну еще специфические значки и нашивки, указывающие на место в скинхедской иерархии.

Выяснились и обстоятельства происшедшего, которые, мягко говоря, повергали в шок всех, кому довелось о них узнать. Компания «бритоголовых» в тот день собиралась на очередной матч «Сокола» на стадионе «Локомотив». Но по каким-то причинам туда не попали и сошлись потусоваться неподалеку, на углу улиц Московской и Университетской — в ту пору излюбленном месте встреч саратовских скинхедов. Потом в показаниях свидетелей говорилось, что собралось их до тридцати человек, причем большинство были не знакомы между собой. Один из самых старших 25-летний Джокер (в этой среде друг друга чаще звали по прозвищам, чем по именам) вроде бы предложил не терять зря чудесный летний вечер. Раз не удалось побесноваться на трибунах стадиона, надо завоевать «белые шнурки» — их торжественно вручают тем, кто обагрил руки кровью человека неславянской национальности (точнее — внешности, поскольку «скины» в большинстве случаев выбирали жертвы на глаз). С этим намерением и отправились в район 3-й городской больницы. Ко всему прочему один из участников тусовки,18-летний студент строительного колледжа по прозвищу Капюшон, принес с собой боевой армейский нож. Тут же было решено, что сам бог велел опробовать его в деле, то есть омыть горячей кровью. Бога скинхеды поминать любили, не всегда задумываясь, насколько угодны ему их дела и лозунги.

Пока добирались, часть компании рассосалась, но все же осталось человек восемь или десять — вполне достаточно, чтобы завалить одного, даже сильного. В тот вечер они поочередно приметили на улице двух кавказцев, но оба почувствовали недоброе: один поймал машину и уехал, другой зашел в магазин и очень долго оттуда не выходил. Джавад Шейихов оказался на их пути третьим. На нем и опробовали в деле нож, зарабатывая белые шнурки. Самым страшным в этой истории было то, что на месте убитого мог оказаться любой человек, внешность которого показалась бы юнцам  «неарийской».

Криминальный мотив, рожденный XXI веком

Судебные процессы над скинхедами начались в массовом порядке в 2003 г. Но при этом чаще всего их обвиняли в преступ­лениях, совершенных из хулиганских побуждений. По крайней мере так было, когда речь шла об убийствах. Первый приговор с формулировкой «убийство по мотивам национальной ненависти» прозвучал в Москве в ноябре 2003 г. Тогда в пешеходном переходе был убит гражданин России, москвич армянского происхождения. Характерная деталь: среди трех осужденных скинхедов был азербайджанец. Еще двух «бритоголовых» от уголовной ответственности освободили. Одного признали невменяемым, другому — тому, кто непосредственно убивал жертву ножом, на тот момент было всего 12 лет (уголовная ответственность наступает с 14). Во время следствия он не скрывал ликования: «Теперь мне дадут белые шнурки!»

В конце 2004 г. было сразу три приговора с непривычной для российского правосудия формулировкой. Один опять в Москве — за убийство азербайджанца, торговавшего на рынке. Два других судебных решения, вызвавшие наибольший шум в обществе, были вынесены в Петербурге и Воронеже: в Питере осудили убийц пятилетней девочки из цыганского табора, в Воронеже — африканского студента из Гвинеи-Бисау. И в том и в другом случае слова о «национальной ненависти» появились после бурных выступ­лений общественности (во всяком случае, такого мнения придерживались СМИ). Воронеж, кстати, тогда называли «скинхедской столицей России», поскольку там всегда был самый большой процент иностранных студентов на душу населения. Многие из них приезжали из стран Азии и Африки — в середине 2000-х в одиночку по улицам они не ходили и даже в общежитиях не чувствовали себя в безопасности.

Таким образом, судебный процесс над убийцами 39-летнего дагестанца в Саратове, где также шла речь об убийстве на национальной почве, оказался пятым по счету на всю Россию.

Саратовский судебный процесс отличался от других тем, что приговор выносили дважды — сначала в феврале, потом в сентябре 2005 г. Адвокатам подсудимых удалось добиться отмены первого приговора на том основании, что в одной из саратовских газет появилась моя публикация, в которой судья высказался по поводу «идейной платформы» скинхедов — это сочли давлением на коллегию присяжных заседателей.

Правда, второй приговор был нисколько не мягче первого: пятерых юнцов приговорили к лишению свободы сроком от пяти до тринадцати лет и мотив «национальной ненависти» не был исключен, как надеялась защита.

«Полная каша в голове и ненависть к тем, кто не похож на них», — эти слова судьи, сказанные в его кабинете еще до завершения процесса и процитированные мной в газете, стали поводом для оспаривания приговора. Между тем данная фраза, на мой взгляд, как нельзя лучше определяет сущность так называемого движения скинхедов-нацистов если не во всей России, то в Саратове. У обвиняемых тогда изъяли массу фашистской атрибутики. Доморощенные последователи ГИТЛЕРА слушали песни групп «Рамштейн» и «Коловрат», носили нацистскую символику, выкрикивали лозунги «Смерть хачам (кавказцам), гукам (азиатам), жидам (евреям)!» Что дальше? Акции на улицах с нападением на людей определенной внешности. Больше ничего не было. Правда, некоторые обнаруживали собственное понимание истории ХХ века. Во время следствия и суда допрашивали свидетелей из числа «бритоголовых», которые упорно не желали признавать, что их прадеды воевали с фашистами, ведь фашисты представлялись  этим мальчишкам носителями правильного мировоззрения. На прямой вопрос, с кем же воевала Россия во Второй мировой войне, ответ был таким: «С регулярными частями германского вермахта». Что ж, с этим спорить трудно.

Некоторые исследователи молодежных субкультур в Саратове, правда, утверждают, что среди бритоголовой массы были грамотные ребята, в оригинале читавшие «Майн кампф» и НИЦШЕ и даже самостоятельно переводившие труды западных идеологов возрождения нацизма. Но только вряд ли они делали погоду в скинхедовских тусовках и организациях.

Сейчас, когда вновь встала во весь рост проблема межнациональных отношений в России и теоретические споры политологов и политиков то и дело перемежаются побоищами на улицах (пример тому — город Пугачев), история российских скинхедов выглядит поучительной.

Сначала, как заведено в нашей стране, их попросту не замечали. Скинхедов в России не было, хотя они громили московские рынки, нападали на иностранцев (первое время их жертвами становились обычно приезжие из дальнего зарубежья). Когда же стало ясно, что дальше замалчивать эту проблему нельзя, обнаружился повышенный интерес к ним прессы. Стали подробно расписывать и рассказывать, что означает их атрибутика, на чем основана идеология, какие цели они перед собой ставят и тому подобное. Вождям «бритоголовых» неоднократно предоставляли возможность выступить с изложением своих программных установок на различных федеральных телеканалах.

Это было весной 2002 г. Результат — к скинхедам появился интерес, они стали героями и в их ряды валом повалила молодежь, не знающая, куда направить свои душевные и физические порывы. Тогда и началась цепочка трагических событий, одним из звеньев которой оказалось убийство в Саратове. Кстати, есть мнение, что это убийство было далеко не единственным, совершенным «по мотивам национальной ненависти», но в других случаях эта подоплека в судах не рассматривалась.

Так и теперь те, кто анализируют ситуацию с межнациональными конфликтами, в том числе и в Саратовской области, находятся между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, есть соблазн представить все это просто как хулиганские выходки (например, когда пугачевские события объявляют «бунтом пьяных»), с другой — начать искать следы чуть ли не мирового заговора и причислять местечковых националистов к участникам некоего масштабного и осмысленного движения. Истина же, видимо, как всегда, посередине. От того, насколько успешными окажутся ее поиски, зависит завтрашний день нашей страны.

Станислав Орленко