Скромный советский кардинал

Знаменитый уроженец саратовской земли Михаил СУСЛОВ, при жизни бывший теневым лидером ЦК КПСС, продолжает и ныне оставаться в сумраке истории

В минувшем году прошло фактически незамеченным 110-летие человека, который играл огромную роль в цементировании, казалось бы, «нерушимого» СССР. В сохранении его идеологического стержня, на котором, не секрет, многое держалось. Можно как угодно плохо относиться к этому человеку, называя его «советским инквизитором», можно как угодно превозносить его, именуя теневым правителем ушедшей империи, но факт остается фактом: после ухода Михаила СУСЛОВА с политической арены (январь 1982-го) государство быстро «посыпалось». Отказалось от ряда незыб­лемых принципов (и дело десятое, плохи они или хороши), а потом и вовсе перестало существовать.

Михаил Андреевич отвечал за единую точку зрения по всем вопросам идеологии, культуры, искусства и никогда не отклонялся от этой позиции. Одергивал людей с живым и чересчур своеобразным взглядом на жизнь. Ставил заслоны безудержным экспериментаторам. Его охранительная стратегия была полна старческих передержек и откровенных перестраховок, но очень многое искупала его искренняя вера в то, что он сохранял и оберегал. Это признают даже те, кто — и справедливо! — недолюбливал «серого кардинала» партии. Нам, жителям Саратовской области, следует особенно аккуратно вглядеться в фигуру Михаила Суслова — все-таки земляк, уроженец Хвалынского уезда. 21 ноября Михаилу Андреевичу исполнилось бы уже 111 лет.

Не открывать рот и не распрямляться

В обойме многочисленных анекдотов про Леонида БРЕЖНЕВА особое место отведено именно Суслову, а зачастую он предстает там как самостоятельная фольклорная единица. Однако есть эпизоды из жизни этого в высшей степени своеобразного человека, которые и без народной обработки потянут и на анекдот, и даже на притчу. Так, в свое время много говорили о том, как Михаил Андреевич жаловался на зубную боль и наконец отправился к стоматологу в кремлевскую больницу. Доктор попросил его открыть рот, на что последовал мгновенный ответ секретаря ЦК КПСС: «Простите, а нельзя как-нибудь обойтись без этого?» 

Собственно, это было жизненное кредо осмотрительного, сверхосторожного Суслова — как можно реже открывать рот. В противном случае вряд ли он пережил бы такое количество генсеков и глав советского государства…

Михаил Суслов появился на свет 21 ноября 1902 г. в селе Шаховское Хвалынского уезда Саратовской губернии. Его отец был крестьянином-бедняком и, будучи не состоянии купить себе даже корову, оставил деревню и уехал на нефтепромыслы в Баку. Позже отец будущего «серого кардинала» часто менял род занятий: то пытался организовать сельский кооператив в родном селе Шаховском, то собирал артель плотников и уезжал на заработки на Север… Его сын такого «разброда и шатаний» себе никогда не позволял. Михаил Суслов избрал для себя генеральную линию поведения еще в шестнадцать лет и уже с нее не сходил: в 1918-м вошел в комбед (комитет бедноты), занимавшийся изъятием «хлебных излишков» у зажиточных крестьян, в феврале 1920-го вступил в комсомол, в 1921-м — в ВКП(б) и в том же году по партийной путевке отправился на учебу в Москву, на знаменитый Пречистенский рабфак. Собственно, о дальнейшем неуклонном продвижении Суслова вверх по государственной и партийной лестнице можно легко узнать из открытых источников: секретарь крайкома… начальник штаба партизанских отрядов… депутат ВС… с 1946-го — в аппарате ЦК ВКП(б)… главный редактор газеты «Правда» и так далее. Следует сказать, помимо скупых энциклопедических строчек, иной информации о Суслове ни в советское, ни тем паче в позднейшее время не давали.

Собственно, он и сам предпочитал не выделяться. Известно, что рост СТАЛИНА в районе 170 см. Рост БЕРИИ — 172 см. Рост ХРУЩЁВА еще меньше. Даже на этом фоне Михаил Андреевич умел не казаться рослее тех, выше кого быть не следовало, а ведь его рост превышал 190 см! Фирменная сусловская сутулость уходит корнями именно в те, сталинские, времена, когда желание эффект­но смотреться на общем фоне могло стоить и карьеры, и жизни.

«Суслова на вас нет!»

Наибольшее количество представлений и мифов вокруг фигуры Михаила Андреевича связано, разумеется, с его цензурированием кино и литературы. Именно Суслов был фундаментом идеологической плотины, которая держала, как воду, произведения ПЛАТОНОВА, ГУМИЛЁВА, БУЛГАКОВА, ШАЛАМОВА, ВОЙНОВИЧА, ЗАМЯТИНА, НАБОКОВА, АВЕРЧЕНКО и многих других блистательных литераторов, не давая им хлынуть на головы непуганого советского читателя. Как выяснилось чуть позже, Михаил Андреевич в чем-то, да и прав: в изобилии мнений, оценок, точек зрения и жизненных позиций действительно можно захлебнуться…

Не стану рассуждать о системных критериях, которыми руководствовался Михаил Суслов в своем искреннем стремлении оградить советский народ от «идеологически чуждых» ему, «заблудившихся» деятелей искусств. Все уже сказано до меня. Подчеркну лишь один важный момент: Суслов не допускал механического отсечения той или иной точки зрения, того или иного художественного метода от легитимного, допустимого культурного слоя, а все-таки пытался понять точку зрения оппонента. Даже разъяснить, в чем тот, по мнению М.А., неправ. В этом смысле показателен известный эпизод с участием Василия ГРОССМАНА, в котором фигурировал его, без преувеличения, гениальный роман «Жизнь и судьба». Суслов более трех часов беседовал с Гроссманом об этом произведении, изъятом у его автора, и, среди прочего, в каноническом партийном духе отметил: «Сам я Вашей книги не читал. Читали два моих референта — товарищи, отлично разбирающиеся в художественной литературе… Оба, не сговариваясь, пришли к единому выводу: публикация этого произведения нанесет вред советской власти и советскому народу… Может быть, он будет издан лет через двести-триста(!)…» — допустил Михаил Андреевич. Классика жанра: ПАСТЕРНАКА не читал, но осуждаю.

Печально и парадоксально, но в чем-то Суслов снова прав. Вот поистине замечательная цитата из «Жизни и судьбы»: «Ах, товарищи родные, — сказал вдруг МАДЬЯРОВ, — вы представляете себе, что такое свобода печати? Вот вы мирным утром открываете газету, и вместо ликующей передовой, вместо сообщений о том, что бригада сталеваров вышла на вахту в честь выборов в Верховный Совет, вместо сообщений о том, что трудящиеся в Соединенных Штатах встретили Новый год в обстановке уныния, растущей безработицы и нищеты, — вы находите в газете, знаете что? Информацию! Представляете себе такую газету? И вот вы читаете: недород в Курской области, инспекторский отчет о режиме в Бутырской тюрьме, спор, нужен ли Беломорско-Балтийский канал. В общем, вы знаете все, что происходит в стране: урожай и недороды; энтузиазм и кражи со взломом; пуск шахты и катастрофу на шахте; <…> вы знаете, сколько человек вчера покончили самоубийством в Москве; сколько сшибленных было доставлено к вечеру к Склифосовскому. Вы знаете, почему нет гречневой крупы, а не только то, что из Ташкента в Москву была доставлена самолетом первая клубника...»

Мечты героя Гроссмана нашли отражение в реальной жизни: теперь у нас есть и «кражи со взломом», и «катастрофы», и «самоубийства в Москве», и даже та самая «гречневая крупа», о ценообразовании в отношении которой пару лет назад было столько шуму в СМИ. Нет только удовлетворения этой информацией, и все больше людей, глядя телевизор и читая газету, бормочут условное: «Сталина (Суслова, АНДРОПОВА) на вас нет!»

А великого Гроссмана как не читали, так и не читают…

Анахронизмов, чудачеств, перестраховки в работе Михаила Андреевича более чем хватало. Один разгон редакции «Нового мира» и изъятие уже отпечатанных тиражей книг чего стоят. Здесь очень кстати привести замечательную фразу Суслова, предназначавшуюся директорам издательств, жаловавшимся на огромные убытки: «На идеологии не экономят!»

Да, это он запрещал песни ВЫСОЦКОГО и «Калину красную» ШУКШИНА. Да, это он положил на полку рязановский «Гараж». Да, это он в своей идеологической работе доходил до откровенно комичного: известно, что именно Суслов на полном серьезе решал вопрос о том, кого же «назначить» любимой женщиной МАЯКОВСКОГО в 20-е гг., чтобы не поступиться идеологическими установками, — Лилю БРИК, которая хоть и жила в советской России, но имела наглость быть еврейкой, или русскую Татьяну ЯКОВЛЕВУ, у которой тоже, как известно, был серьезный минус: она эмигрировала и жила в Париже. Однако уже сейчас постсоветское общество возвращается к тому, что информацию действительно нужно грамотно дозировать, что необходимы тематические фильтры. Что свобода слова не может являться абсолютным благом — по крайней мере, на территории современной России.

В наши дни тема запретов в кино и искусстве помалу начинает актуализироваться. Пусть не на идеологической, а на социально-нравственной основе, точнее, с оглядкой на нее. Одна маркировка «18+», навешанная на легендарный мультсериал «Ну, погоди!» по причине курения волка, чего стоит! В текущем месяце на повестке дня появилась еще одна столь же добрая инициатива, слава богу, еще не оформившаяся в полноценный законопроект: запретить на телеэкране показ сцен, где демонстрируется употребление алкоголя. А какая без спиртного «Песня про зайцев», а какие без водочки новогодние перелеты в Ленинград и смена профессии Иваном Васильевичем?..

Михаил Андреевич до «алкофильтра» как-то не додумался. А ведь известно, что он не употреблял спиртного вовсе, а любимым его напитком было молоко, в которое он окунал кусочек хлеба.

Интересно, что «серый кардинал» перестраховывался не только в сфере литературы, кино и искусства, но и в спорте. К нему он имел довольно-таки опосредованное отношение и ограничивался игрой в волейбол и редкими походами на хоккей в теплой компании Леонида Ильича. (Трогательная деталь: первое лицо государства, курившее и пропускавшее рюмочку на матчах непосредственно в своей ложе, было вынуждено в присутствии Суслова ретироваться едва ли не в туалет, чтобы выкурить сигаретку.) Так вот, когда в 1972 г. зашла речь о встрече советских хоккеистов с канадскими профессионалами, идеолог партии был решительно против. Напомним, что весной того же года сборная СССР проиграла сборной Чехословакии «золото» мирового первенства, и Суслов полагал, что весьма вероятное поражение от канадцев в суперсерии может ослабить незыблемые позиции отечественного хоккея. Однако Брежнев, который крайне редко вступал в спор со своим «серым кардиналом», тут все-таки уперся и легендарную суперсерию отстоял, за что ему, конечно, огромное спасибо от всех отечественных любителей хоккея.

Саратовский след

Не скажу за весь экс-СССР, но в Саратовской области к этому человеку следует относиться с большим уважением и, возможно, все-таки закрывать глаза на отдельные аспекты его неоднозначной деятельности. Не так много выходцев из нашего региона, достигших таких головокружительных государственных высот…

Он любил возвращаться на родину, особенно в последние годы жизни. В Шаховское приезжал четырежды и, по воспоминаниям старожилов, всякий раз приходил на берег реки Избалык и пил из нее воду — к вящему неудовольствию своего личного врача. Впрочем, Суслов не ограничивался романтическим воспоминаниями о молодости и делал для малой родины вполне конкретные вещи: так, по его личному указанию за считаные дни в районе закатали асфальтовые дороги. 

Помнит Суслова и областной центр. В Саратове до сих пор проживает его родной племянник — доктор исторических наук, профессор кафедры политических наук СГУ Юрий СУСЛОВ. По мнению Юрия Павловича, неоднократно озвученному в СМИ, наш город в определенной мере обязан Суслову возведением научной библиотеки СГУ, тотальной реконструкцией цирка, развитием мелиорации, открытием в городе ряда институтов Академии наук СССР. Часть книг, находящихся в библиотечных фондах Саратова и поныне, направлена туда лично Михаилом Сусловым.

Я вовсе не выстраиваю апологию этой противоречивой личности. Но последнее: к чести Михаила Андреевича и в отличие от иных нынешних функционеров, которые не считают нужным соблюдать нормы и правила, которые сами же устанавливают, Суслов распространял свою доктрину умеренности и сверхаккуратности и на себя самого. Его огромный черный ЗИЛ никогда не развивал скорость свыше 60 км/час (не говоря уж о такой милой повседневной «шалости» топ-управленцев XXI в., как выезд на встречку). Его серое заношенное пальто и стариковские галоши были неизменным объектом для «заспинных» шуток коллег. Резюмируя все указанное выше, скажу так: это был человек честный и верящий в справедливость своей миссии, своего большого дела, которое многие и поныне склонны считать неправым.

Антон Краснов