«Сталинград» на экспорт

Сказал в прошлогоднем своем обращении к Федеральному собранию президент страны Владимир ПУТИН о духовных скрепах, и зашевелился наш кинематограф, залпом выдав сразу несколько патриотических картин. Среди них — «Легенда № 17», «Гагарин. Первый в космосе». Ну и «Сталинград» Федора БОНДАРЧУКА, на который сначала сходила вся чиновничье-олигархическая тусовка, а теперь водят школьников и призывников, завлекают ветеранов. Великая Отечественная война в компьютерном формате выдвинута на получение «Оскара». И что ни говори, трудно не признать творение Федора Бондарчука главным культурным событием уходящего года.

Краткий курс

В фильмах о войне мы, как в футболе, — все разбираемся. Потому снять картину и не нарваться на шквал критики не реально. Я даже не об исторических неточностях, которые у наших кинорежиссеров в глаза особо не бросаются (то погоны, введенные в 1943 г., появляются уже в 1942-м, то танк Т-34 слишком рано по сравнению с исторической действительностью устремляется в атаку), а у западных приобретают масштабы катастрофы, мешающей воспринимать происходящее на экране. Я о нашем трепетном отношении к военной теме вообще и к Сталинграду в частности. Фильмов о главной битве Второй мировой было снято изрядно, потому добавить что-то свое непросто. Полагаю, Федор БОНДАРЧУК прекрасно осознавал это, и это свое искал очень тщательно. А вот нашел ли — большой вопрос. Мнения критиков разделились. Одним «Сталинград» в IMAX понравился, другие разбили его в пух и прах. Обычно отмечают зрелищность и слабость сценария, докучливый пепел, летающий с первого и до последнего кадра, и полное отсутствие драматургии. Какая-то беготня вокруг русских женщин на фоне взрывающихся домов и эффектно, совсем как в «Матрице», снятых уличных боев. А где же героизм, где воспевание подвига русского солдата?

Наши высаживаются на западном берегу Волги и атакуют немцев. Те взрывают баки с горючим, горящие русские солдаты продолжают бежать и стрелять. Наконец несколько человек занимают дом на стратегически важном направлении. За ними Волга, несколько улиц как на ладони, удобно корректировать огонь нашей артиллерии с другого берега. Немцы засели в другом доме. Наши обнаруживают русскую девушку и местную жительницу, за которой поочередно ухаживают. Показывают и немецкого офицера, который ходит к русской женщине, живущей в коммуналке. Сначала она его шепотом проклинает. А потом как-то неожиданно стерпелось и слюбилось. Была еще стрельба из пушки рикошетом от подбитого танка. Одним снарядом и точно в цель. Падение подбитого самолета. Рукопашная в середине фильма и полный армагеддон с вызыванием огня на себя, когда все рушится и горит.

Похоже, техническое у Федора передавило эмоциональное. В итоге не столько сопереживаешь героям, сколько думаешь, как скроен фильм. Или занимаешься арифметикой, пытаясь понять, почему рассказчик говорит о пяти отцах, когда на дне рождения главной героини, его мамы, присутствует шесть бойцов.

В многочисленных интервью Бондарчук-младший говорил, что в процессе работы над своим фильмом изучил немало видеоматериалов, читал Энтони БИВОРА, Василия ГРОССМАНА. Начинаешь следом копать в попытке понять, что из чего вышло, и целые пласты открываешь для себя.

До компьютеров

Самый первый фильм о Сталинграде был снят буквально через пару месяцев после окончания операции. Режиссер Леонид ВАРЛАМОВ до этого заслужил немало лестных слов документальной лентой о битве под Москвой. И уже отсюда начинаются закольцовывания с блокбастером Бондарчука. Сценарий к картине 1943 г. сочинил «писатель В. Гроссман», как указано в титрах. Тот самый Гроссман, который напишет позднее роман «Жизнь и судьба», а Бондарчук переиначит одну из его сюжетных линий на свой лад.

В фильме Варламова много кадров из трофейной немецкой кинохроники. Текст читает Юрий ЛЕВИТАН, который, в том числе, сообщает, что 10 августа 1942 г., через две недели после взятия Сталинграда, немцы планировали захватить Саратов.

Общую канву событий мы знаем, потому удивляли детали. Например, какие пушки были у немцев. Мы ж привыкли к тому, что у нас орудие обслуживает целый расчет, а тут сидит один (!) фриц и палит со скоростью примерно один выстрел в три секунды. Полуавтомат какой-то. А еще позабавили индивидуальные бомбоубежища, которыми якобы пользовались работники СталинГРЭС. Это такая кабинка вроде нынешнего биотуалета, только из стали. Началась бомбежка — спрятался в такой кабинке и тебя не достать.

В 1945 г. на экраны страны вышел «Великий перелом» Фридриха ЭРМЛЕРА. Фильм, понятно, пропагандистский, но даже тут показана растерянность советских полководцев. У Эрмлера в роли шофера по кличке «Минутка» занят Марк БЕРНЕС, герой которого погиб, восстанавливая связь. Причем опять же — наши зажимают проводки зубами и умирают, а немцы (в фильме «Собаки, хотите жить вечно?» (1959 г.) всегда устраиваются с комфортом. Идет уличный бой, перестрелка между двумя домами, и вдруг раздается звонок телефона, немецкий солдат отбегает на три метра от окна, снимает трубку и докладывает обстановку).

Генералы Эрмлера все под псевдонимами, говорят «рэзэрвы», а самый главный генерал (по всей вероятности, ЕРЁМЕНКО) произносит замечательную фразу. Предупредив капитана о том, что если тот сдаст дом, то будет расстрелян, высший чин заверяет коллег: «Этого прекрасного офицера никогда не расстреляют, потому что если он не выполнит задачу, то умрет героем. У высших командиров этого преимущества нет».

В фильме Александра ИВАНОВА «Солдаты» (1956 г.) поднимается тема изменения мироощущений под влиянием вой­ны. Об этом с грустью говорит лейтенант КЕРЖЕНЦЕВ: хотел стать архитектором, купил за два дня до войны новую рейсшину, а теперь… «Даже на Луну я смотрю с точки зрения пригодности в военном деле». Фильм душевный, трогательный. Неприятно царапнуло, когда заводчанин Георгий Акимович положил себе в чай четыре ложки сахару. Хотя, может, так и было…

В 1972 г. выходит картина Гавриила ЕГИАЗАРОВА «Горячий снег» с молодым и еще не очень убедительным Николаем ЕРЁМЕНКО. Настоящая бойня и лирика. Война и любовь. При этом немцы в окопах напевают популярную в те годы «Лили Марлен». Энтони Бивор считает, что русская песня «В землянке» очень на нее похожа…

В 1976 г. Сергей БОНДАРЧУК снимает «Они сражались за Родину». Наверное, самый великий фильм о войне и Сталинграде. Диалог между двумя Петрами — стрелком в исполнении Василия ШУКШИНА и поваром, когда они говорят о борще из баранины, выжимает не просто слезу — ручей. Батальные сцены великолепны, но как герой Вячеслава ТИХОНОВА готовится к бою, как он аккуратно раскладывает боеприпасы, переминается с ноги на ногу в своем окопчике — тут драматизма больше, чем во всех спецэффектах Бондарчука-младшего. По моему глубокому убеждению, война — это не красиво рухнувший самолет и не пуля, медленно пробивающая грудину фашиста (повтора недостает, как в футбольных трансляциях), а оглохший и заикающийся герой Тихонова, радующийся возвращению в свою роту, к боевым товарищам.

Последний советский фильм о Сталинграде (1989 г.) снял Юрий ОЗЕРОВ. В конце 80-х уже разрешалось показывать голых баб, и их показали. Загорелые тела с белыми полосками от бикини. Здесь ЧЕРЧИЛЛЬ с кривым ртом и сигарой. Остроумный Иосиф Виссарионыч. Странные диалоги.

ХРУЩЁВ: «А ты говорил с товарищем СТАЛИНЫМ?»

Ерёменко: «Я просил его оставить меня до окончания разгрома окруженной немецкой группировки, но он не берет трубку».

Здесь же одну из последних ролей (старого капитана катера) сыграл Николай КРЮЧКОВ, произнесший замечательную фразу: «Раньше кричали «С богом!», а теперь «Давай!» Интересно, что роль снайпера Ивана в картине Озерова исполнил молодой и лохматый Федя Бондарчук. Все это в голове Бондарчука-младшего было, когда он работал над своим фильмом. Но почему-то никоим образом не проявилось в новом «Сталинграде». Впрочем, из озеровского фильма пригодилось «Вызываем огонь на себя!» И на том спасибо.

Комментатор Бивор

Знаете, а я нашел абзац, который заинтересовал Федора Бондарчука в толстенной книге Энтони Бивора «Сталинград». Вот он. «Женщины были вынуждены предлагать свои истощенные тела солдатам, причем не только советским, но и немецким, только бы получить хоть что-нибудь из еды для детей. Иногда случайная связь русской женщины и немецкого солдата перерастала в настоящую любовь».

Больше Бондарчуку ничего не глянулось, хотя фактура у англичанина впечатляющая. Почти каждый день у него восстановлен по архивным документам или солдатским письмам. Действительно узнаешь много нового. Например, с обеих сторон было множество перебежчиков. Люди психологически не выдерживали длительного противостояния. Причем, по Бивору, наши солдаты перебегали к немцам даже после их окружения. Потому что им никто не докладывал об истинном положении дел на фронте. Один русский солдат, по заверениям историка, попал в плен, потом бежал к своим, был направлен в штрафбат, а оттуда уже перешел к немцам.

«Самоубийства, коих было немало в рядах обоих войск, рассматривались как дезертирство. И командование вермахта, и советское командование считали само­убийство следствием трусости или сумасшествия».

«Случалось, что русские и немецкие разведчики сталкивались, пересекая нейтральную полосу. В таких ситуациях они предпочитали делать вид, будто не замечают друг друга».

«В безлесной пустыне на счету была каждая палка, а потому перекресток или разветвление дорог отмечался отрубленной лошадиной ногой, воткнутой в снег. На верхушке этих зловещих дорожных столбов красовался указатель направления».

«Русские заметно поднаторели в использовании всевозможных психологических атак. Одной из самых действенных было монотонное тиканье часов, сопровождавшееся сообщением о том, что каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат. Затем звучала мелодия танго, далеко разносившаяся над заснеженной степью…»

«Грызуны, питаясь трупами, множились с невероятной быстротой, а в степи «маленькие партизаны» посягали даже на живую плоть. Один немецкий солдат написал домой, что крысы отъели два пальца у него на ноге».

«Русские тщательно изучили систему световой сигнализации врага и, используя трофейные сигнальные ракеты, вызывали огонь немецкой артиллерии на немецкие же позиции».

Несмотря на снабжение с воздуха очень скоро окруженные немцы стали голодать и замерзать. Умирали ежедневно и тысячами. Страдания их были таковы, что один немецкий врач провел исследование и установил: то же было бы и при нормальном питании. В условиях жесточайшего нервного стресса пища все равно не усвоилась бы.

А впрочем, я не прав. Вот что еще использовал в своем фильме Бондарчук. «От прежнего Сталинграда мало что осталось. Город превратился в руины. Единственной уцелевшей достопримечательностью был фонтан со статуями танцующих вокруг него детей». Этот фонтан, к слову, появляется во многих картинах. Например, в уже упоминавшемся фильме «Солдаты» — вольной экранизации повести Виктора НЕКРАСОВА «В окопах Сталинграда».

А вот и о Саратовской области. «Спасение раненых оставалось под вопросом даже после доставки их в госпиталь. Там работали лучшие врачи, и все же больше всего они напоминали мясокомбинаты. Например, полевой госпиталь в Балашове, специализирующийся по ранениям конечностей, почти не имел оборудования. Вместо больничных коек стояли трехъярусные нары. Только что прибывшая молодая женщина-хирург была потрясена физическим состоянием больных и не только этим. «Пациенты замыкаются в себе, не хотят ни с кем общаться», — записала она в своем дневнике. До приезда в Балашов женщина была уверена, что люди, вырвавшиеся из сталинградского ада, ни за что не захотят туда вернуться. Оказалось, наоборот, многие солдаты и офицеры мечтали оказаться на передовой».

И вот еще. Уже про пленных. «Все новые и новые эшелоны с военнопленными уходили от Сталинграда. Двадцать тысяч было выслано в Бекабад, две с половиной в Вольск, к северу от Саратова…»

Чтиво увлекательное. Но в какой-то момент ощущаешь, что немцам английский историк симпатизирует больше. Хотя как историк не должен симпатизировать никому. (Это все равно что смотреть футбол, который комментирует Геннадий ОРЛОВ. Не должен комментатор болеть за конкретную команду, но Орлов болеет за «Зенит», и все об этом знают.)

Впрочем, Бивор — историк весьма специфический. Из нескольких версий случившегося он выбирает не ту, которая ближе к правде, а ту, которая ему больше нравится. Яков ПАВЛОВ, тот самый, в честь кого назван «дом Павлова», у него сразу после войны постригся в монахи. На самом деле Павлов пошел по партийной линии, трижды становился депутатом Верховного Совета РСФСР. Но, по одной из версий, в 1981 г. не умер, а стал духовником Свято-Троице-Сергиевой лавры о. Кириллом. Бивору нравится идея, что фронтовик уходит в монахи, и он преподносит миф как факт. Может, и с русскими женщинами, влюбленными в немецких офицеров, так же поступил? И не потому ли такой притянутой за уши кажется в фильме Бондарчука сюжетная линия, где красавица Маша то желает смерти капитану вермахта Питеру КАНУ и дожидается его прихода с ножом в руках, то влюбляется в него без оглядки?

Жизнь и судьба на новый лад

Тема для отдельного разговора — что взял Бондарчук у Гроссмана, а что переиначил. Зная это, можно понять, какие цели преследовал режиссер.

У Гроссмана Катя ВЕНГРОВА — радистка, пробравшаяся в дом «шесть дробь один», чтобы наладить беспроводную связь, но еще одну радистку Кэт наш кинематограф не потянул бы. Поэтому у Бондарчука девушка — просто местная жительница Катя, похоронившая всех родных, а заодно и соседей. (Версия в большей степени ленинградская.)

У Гроссмана вопрос, кому из бойцов повезет с Катей, тоже витает постоянно. Но в романе Катя влюбляется не в пятерых отцов, а в конкретного минометчика ШАПОШНИКОВА. И когда наутро капитан ГРЕКОВ находит их спящими в объятиях друг друга, то принимает решение отослать обоих в тыл. Благо из обороняемого дома был пробит тоннель на тракторный завод, а оттуда — к своим.

У Гроссмана немцы сжигают женщину с ребенком — это цыгане, которых заподозрили в шпионаже. Защитники дома за них не вступаются. Только артиллерия по наводке наших расстреливает место казни. Потом разведчик КЛИМОВ переживает, сгорели цыгане или их наши накрыли.

У Федора немцы сжигают еврейку с ребенком (в отместку за то, что русские солдаты выбрасывают в окно трупы фашистов), и наши выбегают, чтобы подраться с противником на ножах и саперных лопатках, подпрыгивая и красиво зависая в воздухе. Оставив дом, откуда, напомню, корректируется огонь наших заволжских батарей. То есть налицо грубейшее нарушение дисциплины. По меркам военного времени — преступление, за которое отдают под трибунал. Но Бондарчуку нужны бой и замедленная съемка. Чтобы сказали: ведь могут, когда захотят!

У Гроссмана солдат ЗУБАРЕВ исполнял арию ЛЕНСКОГО. Подползал к расположению немцев в сумерках и пел. Этим он доказывал врагу, что жизни в русских еще много. Вот, даже петь могут после трудного боя. Бондарчук заводит в дом оперного певца НИКИФОРОВА, который до войны выступал с сольными концертами, а теперь стал неразговорчивым и нелюдимым. Но все равно поет. Для Кати, на дне ее рождения.

Вот, собственно, и все параллели. Любвеобильного немецкого офицера у Гроссмана нет. Зато есть комиссар КРЫМОВ, посланный в осажденный дом для поднятия боевого духа его защитников и наведения дисциплины. Мол, совсем тамошний командир стал запанибрата со своими солдатами. После споров о преимуществе колхозного строя Крымов принимает решение отстранить Грекова от командования. Однако ночью получает странное ранение в голову от шальной пули, и его отправляют в тыл. Интересная линия, но Федору не пригодилась. Ну а как бы он объяснил западному зрителю, что такое колхоз?

Федино кино

Обывателю интересен сюжет, профессионалы закопались в деталях. Но первая мысль после просмотра нового «Сталинграда»: куда деньги дел, Федя?! Ведь тридцать миллионов долларов, как говорят, вбухали в это шоу! Ну ладно — четыре миллиона на декорации. Еще столько же — на компьютерные эффекты. А остальное где?

Федор делал фильм для «Оскара», а это, как фигурное катание, где необходимо выполнить обязательные элементы. За спецэффекты — пять. За картинку — тоже. А вот кастинг и сценарий подкачали. С духовными скрепами тоже проблемы. Это если все-таки вспомнить ненадолго о российском зрителе.

Защитники Бондарчука брезгливо кривят губы, когда кто-то пеняет на слишком белые зубы главных героев. Мол, большое кино не в этом. Но вообще-то это тоже важно. Почему-то у Бондарчука-старшего герои копают траншеи и истекают потом, у них потрескавшиеся от жары губы, и это не грим.

Многие восхищены огненной атакой, когда горящие солдаты бегут и стреляют, что невозможно в принципе. Зачем? Меня не покидает ощущение, что с огненной атакой Федор Бондарчук хотел войти в историю мирового кинематографа, как вошел в нее с вертолетной атакой Фрэнсис Форд КОППОЛА. Хорошо хоть ВАГНЕРА не включили.

Восторгающиеся компьютерным «Сталинградом» сознательно не обращают внимания на многочисленные смысловые ляпы. Например, наш снайпер, думая, в кого пальнуть, в немецкого офицера или его русскую подругу, выбирает соотечественницу. Причем перед этим он совершенно спокойно науськивает Катю пристрелить (и успешно!) немецкого солдата, шедшего за водой.

Ряду критиков у Бондарчука-младшего понравился снайпер ЧВАНОВ. Он груб, циничен, но к каждой фразе добавляет «в общем и целом». Федор не мог не понимать, что в этом случае всем вспомнится бортковский ШВОНДЕР с его «в общем и целом, профессор». И все-таки пошел на это. Почему? Не для российского зрителя делалось.

Ну хорошо. Не для нас фильм. Для них. Но что узнают о сталинградской битве западные зрители, посмотрев фильм Бондарчука-младшего? (Не обольщайтесь, в большинстве своем они действительно ни черта не знают о Второй мировой. Или уверены, что победили в ней американцы.) Что в Сталинграде в одном доме жили русские, а в другом — немцы. Время от времени они стреляли друг в друга. Иногда выбегали на улицу, чтобы подраться. В свободное от боев время ухаживали за русскими девушками. Что еще? Немецкий офицер в драке сильнее русского. Зато русские умеют стрелять из пушки. Крюком. Я понимаю, что в кратком изложении и «Война и мир» предстанет смешной книженцией. Но, боюсь, на этот раз все так и будет.

Враг у ворот

Как изображают Сталинградскую битву на Западе, лучше вообще не смотреть. Чтобы не пить потом успокоительное. В картине Жан-Жака АННО «Враг у ворот» (2001 г.) с Джадом ЛОУ в главной роли снайпера Василия ЗАЙЦЕВА советских воинов везут на фронт как зэков — в запирающихся на замок вагонах, офицеры орут в матюгальники и силой вытаскивают робких ребят, хватая их за шею. Солдаты трясутся от страха и вылезать из вагонов не спешат. (Это наши-то! Которые год рождения исправляли, только бы их записали добровольцами!)

Какая-то нелепая форма, сытые краснощекие физиономии, русский мальчик в шортах зимой, все те же белые зубы у всех. Хрущёв, пьющий водку стаканами. Танцы после боя под «Светит месяц, светит ясный», девица в нашей военной форме, красящая ресницы и хищно поглядывающая на сослуживцев. Ну и наш снайпер Джад, которого дед учил стрелять в нежном возрасте, но уже тогда называл его «Вассили»… А ведь Жан-Жак Анно, как говорил Глеб ЖЕГЛОВ, не зеленый пацан. Он «Имя розы» снял. Очень достойное кино.

Немцы смотрят на случившееся под Сталинградом под своим углом. Для них это несомненная трагедия, но вырванная из контекста. Солдаты вермахта показаны терпящими лишения, попадающими в советский плен, который изображается как настоящий ад. Но вы нигде не найдете пояснений, какого черта германская армия вообще оказалась под Сталинградом!

Яркий пример — уже упоминавшийся фильм «Собаки, хотите жить вечно?», снятый по автобиографическому роману участника Сталинградской битвы Фрица ВЕСА. Агрессоры здесь внимательны и добры к местному населению. Потому, когда офицеры становятся на постой у многодетной крестьянки, то сами порываются почистить картошку и накормить всех.

Сытые детишки лезут на печку, но перед этим кланяются фашистам:

— Спасибо, батюшки!

Немецкий офицер интересуется у хозяйки:

— А где твой муж?

— Война! — безразлично вздыхает солдатка.

— А кто же вам помогает? — переспрашивает немец.

— Помогает? Хэ! — отвечает простая русская женщина, всем своим видом показывая, что она не в восторге от своего правительства.

Уже в Сталинграде немцы захватывают в плен русского солдата, отбирают у него вещмешок и отпускают. Говорят: посмотрим, чем кормят русских. И начинают возмущаться: копченая селедка, сало, хлеб, прессованное пшено. (И он с этим мешком бежит в атаку!)

Есть еще «Сталинград» 1993 г. (режиссер Джозеф ФИЛЬСМАЙЕР). Тоже немецкий. С Томасом КРЕЧМАНОМ в главной роли, с тем самым Кречманом, который у Бондарчука-младшего играет капитана КАНА, побивающего нашего героя ГРОМОВА. Фильм более реальный. О том, как трудно в нечеловеческих условиях остаться человеком. Окруженные фашисты находят склад с продуктами, убивают плохого полковника. И в обоих фильмах с тоской показан последний самолет, улетающий в Германию с ранеными на борту. Окруженные фашисты бегут за ним, падают и в большинстве своем умирают.

К 60-летию разгрома под Сталинградом немцы сняли документальный трехсерийный фильм, в котором множество кадров кино­хроники. Особенно поразили цветные кадры. Великая Отечественная в цвете! Немецкие танки, рыжие лопоухие солдаты улыбаются. Потом показывают наши дни. Те же солдаты, только уже глубокие старики. Плачут, вспоминая минувшее, но и теперь верят в то, что их дело было правое, они освобождали Европу от большевизма. Напав на нашу страну, они были убеждены в том, что нанесли упреждающий удар. И почему-то им запомнились не зверства, которые они учинили на нашей земле, а то, что подкармливали русских беженцев. Мы, говорят, им шоколадки давали. Впрочем, тут же русская фронтовичка рассказывает, как увидела германских военнопленных. Она кричала им: «Безумцы! Вы чего здесь забыли?!»

Но потом опять показывают плачущих ветеранов вермахта. Эх, если бы ПАУЛЮС дал команду на прорыв! Эх, кабы ГЕРИНГ не наврал, что будет снабжать нашу армию с воздуха…

Дед защитит, ему не привыкать

Сталинград — это не просто кусок вой­ны. Сталинград — это частица каждого из нас. Это наше, это про нас. Но западный зритель, на которого рассчитан фильм Федора Бондарчука, никогда не увидит «Они сражались за Родину». Можно снимать вариации на тему шекспировских трагедий, развивая одну из второстепенных линий, но смотреть это желательно только после ознакомления с оригиналом. Иначе мнение о ШЕКСПИРЕ будет, мягко говоря, необъективным. Отправить на «Оскар» фильм Бондарчука — это запустить на Запад новую версию того, что происходило под Сталинградом в 1942 г. Кривенькую, побочную. Которая без оригинала странна и даже в каком-то смысле вредна.

В детстве я не любил смотреть фильмы про войну. Потому что наши там всегда погибали героически, а немцы — смешно, вскрикивая и потешно вываливаясь из люлек мотоциклов. Понимал, что так быть не могло. Но вот Федор снял фильм, в котором немцы — почти такие же люди, как наши, и я понял, что не хочу такого изображения.

О войне можно снять серьезный фильм или оперетку, в которую давно превратилась благодаря киношникам война 1812 г. Можно сделать мультик, компьютерную игру. Или некую вариацию на тему «Властелина колец» и «Матрицы», благо денег на спецэффекты выделили изрядно. Бондарчук-младший снял свой вариант величайшей битвы всех времен и народов, свой «Титаник», где за нелепыми любовными историями забытой оказалась сама трагедия.

«Сталинград» Бондарчука — это переходный этап к оперетке. Ужас войны у Федора в картине присутствует, но как декорация. Подвиг есть, но не сразу поймешь, с чьей стороны, поскольку герой Кречмана страдает, любит и ненавидит гораздо сильнее наших. В следующий раз снимут картину о дружбе между русскими и немецкими солдатами, которые оказались в заваленном блиндаже, а на столетие Великой Отечественной покажут объединительный киноконцерт с «Лили Марлен» и «Землянкой».

Впрочем, у нас на полке бондарчуковский «Сталинград» встанет между «Солдатами» и «Они сражались за родину» Бондарчука-старшего. Тут же фотография деда, погибшего в Великую Отечественную. Вот фоторамку и подвинем, чтобы закрыть новую компьютерную киноху. Деду нас не впервой защищать.

P.S. Владимир Владимирович в новом Послании Федеральному собранию сказал про аморальный интернационал. Боюсь даже представить, как на это отреагирует наш кинематограф.

Павел Веденеев