Вечное настоящее

Юрий Киселёв был звездой, способной зажигать новые звезды

Ничто в этом мире не бывает просто так. Знаки и символы сопровождают нас. Буквально на днях мне в каком-то журнале попалась строчка БРОДСКОГО: «Мы уходим, а красота остается. Ибо мы направляемся к будущему, а красота есть вечное настоящее».

И эта фраза гениального поэта меня буквально пронзила: а ведь вечное настоящее, настоящее как синоним жизни без фальши и подделки есть формула жизни Юрия Петровича КИСЕЛЁВА. 14 февраля, в день широко известный ныне в России, как День всех влюбленных, ровно сто лет назад родился человек, которому суждено было стать созидателем театрального Дела. Выдающимся театральным режиссером, педагогом, творцом. Народным артистом СССР. Явлением отечественной культуры.

До сих пор остается открытым вопрос, кто кого создает: время уникальных личностей или они, личности, берут за шкирку время, как следует встряхивают его и заставляют течь, бежать, бурлить по-своему. На свой лад. Ритм. Надобность. Думаю, это взаимный процесс. Время и личность встречаются на перекрестке мироздания в единственно нужный момент и закручивают роман. Страстный и бурный. Время и личность порождают Дело, явление, идеи, события. В случае с Киселёвым это работает на все сто, нет, двести процентов.

Ирина ГОРЕЛИК, работавшая в свое время завлитом в ТЮЗе, написала достойные самых восхищенных слов воспоминания о своем Мастере. И в них есть строки, во многом  способные послужить ключом к душе, к нравственной и интеллектуальной силе этого человека, к тем бурям, которые тревожили и одновременно вели его. Вот небольшой, но выразительный фрагмент из ее воспоминаний: «...семнадцатилетний мальчик из провинциальной строгой семьи в начале 30-х поступил в театральную студию в Москве. Стал свидетелем рождения блестящих художественных идей, а после свидетелем того, как власти изощренно уничтожали со­здателей этих идей. Как невозможно было юному человеку во всем этом разобраться. Как впитал этот мальчик и творческую энергию времени, и ужас расплаты за нее».

Ирина Львовна, на мой взгляд, выразила суть этого человека просто блестяще. Вспоминаю собственное ощущение от Киселёва: мне он показался человеком, в котором грохотала — ни больше ни меньше — лава страстей. Но эта лава была красиво и надежно укутана зеленой травой благородных манер, сословной сдержанности, умения держать себя и мир вокруг себя в руках. Это был человек-вулкан, взрастивший сад творчества на собственном огненном темпераменте. Он был плоть от плоти своего неистового времени. Страстная, пылкая крупная натура. В 24 года стал главным режиссером. Сказать, что он  посвящал себя работе в ТЮЗе полностью, значит, почти ничего не сказать, потому что этот человек дневал и ночевал в театре. Работал как каторжный, как бурлак на Волге. Самоотверженно тащил за собой молодой театр, стремясь превратить вверенное ему Дело в красивую яхту мечты и романтики. Только ракушек и подводных водорослей соцреализма и идеологии было тогда столько, что только держись. Яхта никогда не стала бы пространством любимых многими поколениями аншлаговых спектаклей, если бы ее капитан, ее главный режиссер не очистил свой корабль от многих, многих пут. Как ему это удалось? Он мог быть очень разным — утонченным дипломатом и яростным спорщиком. Неизменно настаивая свои спектакли на удивительном сочетании нежности и горькой правды, он взывал к душе. «В наш сложный и трагичный век театр не имеет права играть в бирюльки». Это его, киселёвское утверждение. А еще Юрий Петрович сравнивал первое посещение театра ребенком с первым купанием новорожденного. Образно? Несомненно! Потому что театр не должен обварить или охладить юную душу. Он должен ее умно и благородно очистить. Всю свою жизнь Киселёв ставил спектакли, выправлявшие души, спектакли — эмоциональные потрясения, спектакли, с которых мужчины, отцы семейств, вчерашние фронтовики не столь уж редко выходили с повлажневшими от слез глазами. Юрий Петрович лично дружил со многими крупными драматургами своего времени. РОЗОВ, один из символов высококлассной драматургии, являлся не просто любимейшим драматургом его театра, но и в не меньшей степени его личным другом, духовно и интеллектуально близкой ему личностью.

Во времена, когда все руководители крупного ранга были обязаны являться членами КПСС, Киселёв, свыше полувека (!) управляя театром (идеологичнейшее из пространств!), умудрился остаться… беспартийным. Парадокс? Чудо? Следствие принципиальности или  умного компромисса? Наверное, все вместе. Иначе он никогда не стал бы театральным волшебником для сотен, тысяч саратовцев и гостей города. Гостей его ТЮЗа, который его тревогами и заботами, его вдохновением и невероятной энергией превратился в один из символов города.

Я сама принадлежу к поколению людей, выросших в этом театре. Ходила сюда маленькой девочкой, и спектакли, которые Киселёв ставил, формировали меня в не меньшей степени, чем советы, которые давали мне мои домашние, чем прекрасные книги, рекомендованные мамой. «Колбаска, боцман и другие», «Мальчики», «Деревья умирают стоя» — ну как забыть и спустя много лет уникальные киселёвские спектакли?!

Киселёв примерно в равной степени формировал своих зрителей и своих артистов. Послушаем народную артистку России, восхитительную травести многих поколений народную артистку России Светлану ЛАВРЕНТЬЕВУ: «Я попала под крыло Киселёва совсем юной, и было бы нахальной ложью утверждать, что у меня вот так, сразу появилось свое видение театра. Или тем более своего места в нем. Я очень долго не просто робела перед Юрием Петровичем Киселёвым, я панически боялась его. В присутствии Киселёва рта не смела открыть. Кто он и кто я?! Бог, олимпиец и… простая смертная. Но чудо со мной, простой смертной, начало происходить. В обществе этого фантастического человека я маленькими, незаметными шажками начала превращаться в актрису. Юрий Петрович уважал в нас, совсем молодых, личностей. И в нем удивительно уживались строгость, я бы даже сказала, крутизна нрава и потрясающая доброта. Мы его обожали. И трепетали перед ним. И побаивались. А уж как любили! Его похвала на небеса счастья возносила. Ну а уж если он «разносил» кого, так разносил. Рыдали взахлеб. И работали как сумасшедшие, чтобы исправить неточность, неправильность, несовершенство. Но главный феномен Киселёва знаете в чем? Он создал театральную семью. Сейчас многие боятся этого словосочетания. Или стесняются его. А Юрий Петрович создал, сформировал особый климат, где все были со всеми. Где мы работали на одной волне. И вместе довольно часто завтракали-ужинали. И справляли свадьбы и дни рождения. И горевали. И радовались. Мы даже ругались — куда же в семье без ругани? — и то как-то по-своему. По-тюзовски весело, творчески и почти беззлобно. Ощущение общности людей одной профессии, одного смысла жизни создал он, Мастер».

Наверное, о самых любимых людях, о тех, кого мы знаем лучше и больше, сложнее всего вспоминать. Потому что многие воспоминания слишком… сокровенны. Они делают людей уязвимыми, почти нагими духовно. Режиссер видел своих актеров всякими — счастливыми, несчастными, одинокими, устраивающими свою личную жизнь, лишившимися ее. Он умел помогать своей театральной гвардии — словом, делом, улыбкой, когда человеку плохо. И что не менее важно, был способен разделять радость, когда актеру хорошо. Главные режиссеры, совсем как лучшие друзья, познаются не только в беде, но и в радости. Высший пилотаж личности — это почти детское состояние счастья от радости другого. «Понимаете, он был ЧЕЛОВЕКОМ, настоящим, крупным, ярким, думающим и чувствующим человеком. И это самое главное в нем», — так почти афористично отозвалась о Киселёве актриса Тамара ЦИХАН.

Говоря о Киселёве, нельзя не сказать о его любви к ПУШКИНУ. Он не просто преклонялся перед гением поэта, но выстраивал свои мизансцены и находил краски для своих театральных полотен, ориентируясь на богатейшую пушкинскую палитру. Зная очень многое из Пушкина наизусть, искусно и щедро вплетал целые строки из Александра Сергеевича в свои монологи, и театральный народ замирал, соприкасаясь с сиянием речи своего волхва. Своего мага. И главнокомандующего. Повседневной речи Киселёва — и бытовой, и репетиционной (впрочем, отделимы ли они друг от друга?!) можно было бы посвятить целое исследование. Этот человек был из тех редких остроумцев, кто, кажется, изъяснялся афоризмами. Рассыпал — когда мягко сияющие жемчуга изящной словесности, когда острые алмазы своего сарказма перед теми, кто с ним работал. Кто этой работой жил. Чего стоит хотя бы один такой вот диалог с ним:

— Все хорошо, деточка, но не так.

— Юрий Петрович, но как это возможно?! Ведь вчера-то вам очень и все-все нравилось!

— Вчера был дурак, деточка, а сегодня поумнел!

Актеры существовали со своим Мастером на некой одной-единой волне. Он чувствовал — ему возвращалось сторицей, вибрацию его души «птенцы его гнезда» ловили безупречно. Актриса Татьяна ЧУПИКОВА поведала мне историю, способную показаться почти мистической. 5 декабря 1996 г. Киселёв посмотрел прогон двух составов «Банкрота». «Слушать его было одно удовольствие, даже если ругал, я ловила каждое его слово», — вспоминает о Киселёве Татьяна. И вот во время последующего общения режиссера с актерами Татьяна вдруг почувствовала, что она неудержимо хочет плакать. Слезы полились из ее глаз, хотя повода, реального повода для плача не было вовсе.

Извинившись, Чупикова покинула кабинет, где шел заинтересованный разговор о спектакле. Там, за пределами кабинета, с ней, обычно сдержанной и умеющей контролировать свои эмоции, случилась практически истерика.

Как показали дальнейшие события, больше своего Мастера она не увидела никогда. Потому что сюжет раскрутился предельно стремительно и мрачно: больница, дни болезни и смерть, в которую немыслимо поверить даже сейчас. Впрочем, не будем о смерти. Ведь сто лет назад этот уникальный человек родился. Родился, чтобы создать впоследствии вечное и достойное НАСТОЯЩЕЕ своего любимого театра. Для нашего с вами театра. В дни киселёвского юбилея его любимый ТЮЗ обживает новый дом, дом, в котором Мастер не был. За годы, прошедшие после его кончины, выросли целые поколения зрителей и актеров, никогда не пересекавшихся с великим режиссером лично и знающих о нем лишь по воспоминаниям, эпосу, легендам и, конечно, спектаклям. Но знаете, все, лично знавшие Киселёва, не сомневаются: энергетика этой удивительной личности светит и в пространстве нового ТЮЗа. В работах юных актерских дарований нового поколения. Потому что Юрий Петрович Киселёв был сам не просто звездой. Он был звездой, способной зажигать новые звезды. И формировать созвездия. Ведь целая плеяда актеров, работающих ныне по всей России, в самых прославленных театрах, это те, кто когда-то учились у него, работали с ним: Владимир КРАСНОВ, Сергей СОСНОВСКИЙ, Иван ВЕРХОВЫХ, Игорь ЯЦКО, Елена БЛОХИНА и многие другие.

А свет от звезд, как известно, идет долгие-долгие годы. Когда их уже нет. Так что Юрий Петрович Киселёв — это человек, обеспечивший нас вечным настоящим своего театра. Выходя из ТЮЗа, не забудьте поднимать взор к небесам. Где-то там, высоко, его неугасимая звезда.

Светлана Микулина