К ответу - за безответность

В Государственной думе предлагают штрафовать сотрудников департаментов по связям со СМИ за «неконтактность»

Нынешней осенью вновь прокатилось по прессе известие, что депутаты российского парламента хотят урегулировать порядок получения журналистами информации в ведомствах. Далеко уже не в первый раз предполагается найти методы воздействия на так называемых «недобросовестных» сотрудников пресс-служб федеральных органов власти, которые не исполняют свои обязанности по взаимодействию с прессой и не соблюдают ФЗ «О средствах массовой информации» в части предоставления запрашиваемой СМИ информации (ст. 39, 40). Этому посвятили заседание думского Комитета по информационной политике в октябре. Правда, к единому мнению не пришли, решили, что законодательную инициативу надо тщательно доработать. Но реакцию в прессе вызвали — саратовские СМИ не стали исключением.

Действительно, дождаться ответа на письменный запрос бывает сложновато. Да и срок для ответа на такие запросы — семь дней явно не соответствует потребностям сегодняшнего момента. Сейчас ответы нужны чаще всего срочно, без промедления, иначе они теряют актуальность. В законе о СМИ, конечно, оговорено, что запрос и ответ возможны и в устной форме, но обязать кого-либо вступать в разговоры с журналистами в законном порядке не представляется возможным и так далее.

Разговор о претензиях к работе пресс-служб можно продолжать до бесконечности, но вряд ли в этом есть смысл. Лучше попробовать определить: действительно ли сотрудники, ответственные за связи со СМИ, виновны в нарушении этих связей и их ли стоит за это наказывать.

На моей памяти пресс-службы в большинстве федеральных структур появились более двадцати лет назад. И с тех пор в режиме их работы (по крайней мере, в нашем регионе) мало что изменилось. Более того, в отдельных ведомствах укрепляется мнение, что заниматься связями с прессой могут люди, у которых в лучшем случае «язык подвешен». Соответственно, представление о специфике работы СМИ, как и о работе своего ведомства, они могут иметь весьма отдалённое.

Главное же — работники нынешних пресс-служб, за редким исключением, очень мало заинтересованы в том, чтобы установить хорошие деловые контакты со СМИ. С этими журналистами только свяжись, хлопот не оберёшься, да и до греха недалеко. Наши ведомства в большинстве своём так и не достигли той степени адаптации к информационному пространству, когда приходит понимание, что лучше самому заблаговременно рассказать о своих проблемах и даже недостатках, чем ждать,  когда это сделает кто-то другой, и уже тогда готовить ответы, опровержения и тому подобные неприятные отписки. Кстати, во всём мире давно уже пришли к выводу, что опровержение в чистом виде едва ли не худший способ ответа на критику и нападки.

Активность же понимается как бесконечное сообщение в СМИ об успехах своего ведомства, что, разумеется, воспринимается получателями с большой долей скепсиса.

Короче, говорить об ответственности пресс-служб можно будет по-настоящему лишь тогда, когда не только их сотрудники, но и само руководство ведомств станет вынужденным считаться с оценками своей деятельности в прессе. На сегодняшний же день это просматривается весьма ограниченно. И неслучайно услугами СМИ в наши дни чаще всего пользуются не представители власти, а представители всевозможных деловых и политических кругов, которые готовы финансировать эти самые СМИ.

Так вопрос о недостатках ведомственных пресс-служб плавно перерастает в другой — даже не о свободе прессы (такое вряд ли возможно), а о её способности к объективному и профессиональному освещению насущных проблем. Если такой подход когда-нибудь восторжествует, то безответность ведомственных департаментов по связям со СМИ обернётся против самих же ведомств.

Станислава Орленко