Папин сын

Артист театра «Ленком» Андрей ЛЕОНОВ — о Новом годе, новом спектакле и великом отце

Канун Нового года — именно то время, когда человеку хочется забыть о плохой погоде, экономических неурядицах, о простуде и неприятностях на работе, вырваться из рутины утомительного быта. Наконец, вспомнить о том, что и в нашей жизни порой являются чудеса или хотя бы предощущения таковых. И один из лучших способов создать предощущение чуда, чувство пусть недолгой, но прочной дистанцированности от невесёлых реалий — театр, яркое и искреннее действо с участием хороших актёров. Их попытка раз за разом убедить нас, что всё возможно, что жизнь богаче и красочнее, невероятнее, чем мы привыкли её считать, всегда имеет право на жизнь.

Именно так в минувшие выходные, 21 декабря, в Саратовском академическом театре оперы и балета прошёл антрепризный спектакль «Милая моя». По приглашению нашего издания в наш город приехали известные актёры театра «Ленком». «Главный дочкин папа» страны и заслуженный артист РФ Андрей ЛЕОНОВ и его коллеги, задействованные в спектакле, рассказали «МК» в Саратове» о спектакле, планах, мыслях, надеждах.

«Будем ждать приглашения»

«У меня историй, связанных с Саратовом, множество, — с места в карьер начал Андрей Евгеньевич. — Впервые я был здесь на заре моей театральной юности, где-то на рубеже 70-80-х, и это были фактически мои первые гастроли, первый опыт. А последний раз приезжали с театром «Ленком», правда, часть артистов не приземлилась из-за погоды, и спектакль отменили. На этот раз, надеюсь, наша антреприза пройдёт успешно. Спектакль яркий и солнечный, жизнерадостный, так что надеюсь на лояльное отношение публики».

Андрей Леонов — актёр разносторонний и востребованный: его хватает и на съёмки в кино, и на крупные телепроекты, и на задействованность в репертуарных спектаклях великого театра, и, как видим, на короткие антрепризные выезды — такие как этот: «Антреприза — это же не гастроли, улыбнулся, поклонился и был таков», — шутит артист.

Из продолжительных визитов в Саратов Андрею Леонову более остальных — помимо самых первых — помнятся гастроли со спектаклем «Затмение», это ленкомовская постановка режиссёра Александра МОРФОВА по знаменитому роману Кевина КИЗИ «Пролетая над гнездом кукушки». К работе в этом спектакле, к самому режиссёрскому замыслу и его реализации Андрей Леонов относится очень трепетно: по его словам, работа с Морфовым — редкая удача в его актёрской биографии.

— Андрей Евгеньевич, положа руку на сердце: был шанс не стать актёром? Всё-таки у вас был сложный дебют, раздумья, в армию вот ушли неожиданно.

— Ушёл в армию, считаю, что это правильно. Но актёрская профессия… Чем больше углубляешься в неё, чем больше её познаёшь, тем более сложно. Сначала всё легко, меня в основном вводили в готовые спектакли — так сказать, без мучений. Дальше, конечно, было сложнее. Главное в творческой жизни — найти своего единомышленника, чудеса в творческой жизни возникают, когда режиссёр и актёр друг друга понимают с полуслова. У Марка Анатольевича ЗАХАРОВА с папой случались такие совпадения и какие гениальные спектакли получались! Но со стороны смотреть просто, а когда сам один на один сталкиваешься с режиссёром, начинаешь репетировать — вот этот вопрос сложный меня всю жизнь, к сожалению, очень волнует, нервирует. Сложно расслабиться и получать удовольствие от игры, от работы на сцене, на съёмочной площадке, не могу сказать, что у меня много таких эпизодов. Марк Захаров — это, конечно, целый мир, сложный, богатый, мне в этом плане повезло, как повезло с Морфовым и «Полётом над гнездом кукушки». Сейчас Морфов приехал в Москву обновлять «Затмение», будем ждать приглашения от вас, чтобы показать Саратову новый спектакль.

«Никогда не изменял себе»

Знаменитый актёр Александр ЗБРУЕВ рассказывал следующую занимательную историю. Где-то на рубеже 70-80-х гг. (верно, в те самые первые для Леонова-младшего гастроли) «Ленком» приехал в Саратов. В то время Евгений ЛЕОНОВ, недавно получивший звание народного артиста СССР, пользовался колоссальной популярностью. Збруев вспоминал, как они с Евгением Павловичем медленно шли по улице параллельно трамвайным путям. И показался трамвай — и вдруг встал. Не на остановке. В открытые окна полезли пассажиры, кондуктор, вагоновожатая, и все кричали: «Леонов! Леонов!! Леонов!!!» Евгений Павлович шёл неспешным шагом, улыбался, и рядом с ним ме-е-едленно крался трамвай. «Мы повернули за угол, и как не случилось катастрофы — неизвестно: у вагоновожатой явно было намерение поехать за ним вне зависимости от того, есть там рельсы или нет», — рассказывал Александр Викторович.

Оказалось, что Андрей Леонов не слышал этой, в общем-то, довольно известной истории, но охотно допускает, что так оно и было: популярность его отца у те годы — после «Полосатого рейса», «Белорусского вокзала», «Джентльменов удачи», «Афони» и «Обыкновенного чуда» — действительно зашкаливала за все мыслимые пределы.

— Андрей Евгеньевич, чрезвычайно популярен телесериал «Папины дочки» с вашим участием. И тут возникает соблазн задать созвучный вопрос: насколько вы папин сын? Насколько Евгений Павлович сформировал ваше мироощущение, повлиял на ваши взгляды и жизненные выборы? Всё-таки человек такого масштаба…

— Папин, да. Он активно вмешивался в мою жизнь. Когда я ушёл в армию, то строго-настрого приказал ему: папа, не приезжай, дай побыть одному, чтобы у меня был шанс подумать, повзрослеть. Через три недели меня вызывают на КПП: к тебе приехали. Я прибежал, папа, мама, там не сразу дошло, но потом… Служить стало сложнее: сын Леонова. Потом, когда сам стал папой, понял, что на его месте поступил бы так же.

Я долгое время не воспринимал его как актёра, были другие кумиры, КАРАЧЕНЦОВ, ПРОСКУРИН — «В списках не значился», Збруев. Примерами для подражания были они, а папа скромно, как всегда в жизни, был где-то в стороне, и только потом пришло понимание того, что он делал и как он это делал. Начинаешь взрослеть и только тогда осознаёшь истинную ценность того, что, казалось бы, происходило на твоих глазах. Папа был папой, укротитель — укротителем, Винни-Пух — Винни-Пухом, и у меня это в голове не сходилось, не склеивалось.

Когда наступили 90-е, он не то чтобы не принял их… У него не было новых правил игры, он жил в новых экономических и политических реалиях так, как жил всю жизнь, никогда не изменяя своим принципам, своим позициям, своим моральным ценностям. Как флюгер не крутился. Он посвятил всю жизнь семье и работе. Это фундамент, это главное, а остальное — как волны на утёс налетали, разбивались и снова отступали. Он всегда оставался верен себе...