Сорок первый

«МК» в Саратове» вспоминает, чем отмечен для нашего города первый год войны

В этом году мы празднуем 70-летие Великой Победы. Этот юбилей приходится на крайне непростое время, он подвергается блудливым историографическим ревизиям, оспаривается или даже откровенно шельмуется. Факты приводить бессмысленно, они и так у всех на устах.  В преддверии юбилейных торжеств «МК» в Саратове» выходит со спецпроектом, в котором без оглядки на «ниспровергателей авторитетов» вспомнит, как это было, чьими руками вершилась Победа, какой вклад внесли в «одну на всех» наш город, наш регион, наши земляки. Перевернём славные страницы прошлого, не забудем и чёрных строк в летописях тех лет...

За последнее время наше издание неоднократно обращалось к ключевым эпизодам Великой Отечественной войны: вышли материалы о 22 июня, о Сталинградской битве, о Курской дуге, о взятии Севастополя в 1944-м, об информационных войнах за итоги и трактовки 2-й мировой и т.д. Данный спецпроект призван в определённой степени свести воедино все тематические пласты, все затронутые историографические сегменты. Понятно, что тема неисчерпаема, что у каждого — своя война... В представленном материале в фокус попал год 1941-й. В февральском выпуске спецпроекта — 1942-й, и далее в марте — 1943-й, в апреле — 1944-й. И, конечно, май — это навсегда 1945-й.

Люди у громкоговорителя войны

Саратов, по сути, никогда не был фронтовым городом. Он помнил людей лихих, людей харизматичных и воинственных, он сохранил в своей соборной памяти образы Степана РАЗИНА и Емельяна ПУГАЧЁВА, вволю погулявших тут, на волжских берегах; он помнил наполеоновских пленных солдат и офицеров, он никогда не забывал 1905-й, освещённый пламенем горящих помещичьих усадеб и экономий. Он помнит годы Гражданской — КОТОВСКОГО, ЧАПАЕВА, АНТОНОВА и всю эту разношёрстную галерею комдивов, атаманов, батек, красных, белых, зелёных… Но никогда, ни в какую эпоху Саратов не сталкивался с беспощадной военной машиной, сознательно, рационально, с полным осознанием собственной безнаказанности перемалывавшей целые народы и страны. Она почти добралась сюда, эта великолепно отлаженная германская машина, она грозила нам из чёрного ночного неба, она рвалась сюда всей мощью канонады, нависала растерзанным Сталинградским фронтом — и всё-таки встала. И начала откатываться.

Довоенный Саратов — обычный, в меру индустриальный, в меру культурный провинциальный город. Это потом его захлестнут волны эвакуации, оставив на саратовском берегу жемчужины: МХАТ, Ленинградский университет, Московская консерватория, ГИТИС, тяжёлое индустриальное ожерелье заводов, вывезенных с оккупированных территорий, много что ещё… А пока — тихий город живёт своей жизнью: в кинотеатрах идёт отечественный «Подкидыш» и американские «100 мужчин и одна девушка», в городском парке возле скульптурной группы «Ленин и Сталин в Горках» играют дети, у Крытого рынка, сходясь с нескольких направлений движения, приветственно трезвонят трамваи, в пивной работяги, честно отработавшие неделю, обмениваются ремарками: «А что ж, нападёт?» — «Да куда ему против нас!» 

…В то воскресенье всё остановилось. Ровно в полдень 22 июня 1941-го из раструбов громкоговорителей, прикреплённых к стальному столбу перед Саратовским цирком, загремели слова МОЛОТОВА: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны…» Быстро в двадцатом веке идёт информация. О нападении НАПОЛЕОНА Саратов узнал через две недели после вторжения. О вступлении России в Первую мировую — на следующий день после объявления нам войны Германией. Об этой, необъявленной, войне саратовцы узнали практически сразу.

Слушали Молотова молча. Народу было уйма, люди стояли на проезжей части, на трамвайных рельсах, на клумбах, они заполонили все свободные пространства, примыкавшие к источнику этой страшной информации, которая определит жизнь страны на долгие годы вперёд. Совсем скоро многих из этих жителей в городе не будет, многих — навсегда…

Начало войны всколыхнуло в обществе самые разные настроения и ожидания, но основным было — возмущение: «Как так? Как посмели?» Это сейчас мы знаем о чудовищной катастрофе, имевшей место в первые месяцы войны, о просчётах командования и о миллионах безвозвратных оперативных потерь, не говоря уж о жертвах среди мирного населения. Тогда было другое. Большая часть из тех 22 тыс. саратовских добровольцев, подавших заявления в военкомат в первые дни войны, да что греха таить, и большинство кадровых военных, в особенности молодых, в новых шинелях, в новеньких блестящих сапогах, не имели в голове чёткого образа врага. Германия долгое время с таким врагом не идентифицировалась, а в газетах и в умах обильно тиражировались слова товарища СТАЛИНА, сказанные в сентябре 1939-го: «Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран. ГИТЛЕР расстраивает, подрывает капиталистическую систему. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии…»

Не забудем, что к новой войне СССР подошёл на волне серьёзных военных успехов, изрядно отретушированных отечественной пропагандой: Халхин-Гол, стратегический успех в «Зимней войне» с Финляндией, и всё это под аккомпанемент нетленного — «Броня крепка и танки наши быстры» из фильма «Трактористы» (1938). Так ковался престиж военной профессии, так поднимался советский патриотизм. Но уже в самом дебюте войны с Германией многие представления о противостоянии с врагом, о благородной армейской работе были разрушены как карточный домик.

Первые и последние рубежи

Однако иллюзии утратили не только мы. В соответствии с беспримерно наглым гитлеровским планом «Барбаросса» на разгром советских пограничных застав отводилось… полчаса. (Наверно, эти сроки формировались исходя из опыта «курортных» оперативных действий вермахта во Франции, когда немцы между делом опрокинули тамошние защитные редуты, пешочком за неделю до­шли до Парижа и взяли его.) Однако боевые действия на востоке вызвали у нацистов оторопь и недоумение: «варвары», в отличие от цивилизованных французов и датчан, стояли насмерть и обороняли вверенные им пограничные объекты неделями. Так, в тот момент, когда спящий далеко на востоке Саратов ещё не подозревал о германской агрессии, один из первых ударов вермахта приняла на себя 13-я пограничная застава 90-го Владимир-Волынского погранотряда (это Львовская область, которая ныне так открещивается от советского прошлого. — Авт.). Заставой командовал выпускник Саратовского пограничного училища лейтенант Алексей ЛОПАТИН. Он и его люди сдерживали вдесятеро превосходившие силы немцев до 2 июля, сумев при этом вывести из глубокого окружения детей, женщин и тяжелораненых. Сами все остались там… 18 июля 1941 г. лейтенант Алексей Лопатин — одним из первых в Великой Отечественной войне — был удостоен звания Героя Советского Союза. Посмертно.

Имена знаменитых земляков, обес­смертивших себя уже в первый год войны, конечно, известны всем, но всё-таки ещё раз склоним головы перед их памятью, перечислив героев поимённо. Это лётчик Виктор ТАЛАЛИХИН, первым применивший ночной таран в октябре 1941-го в битве за Москву. Это политрук Василий КЛОЧКОВ и генерал-майор Иван ПАНФИЛОВ, чьи имена неразрывно связаны с обороной советской столицы и великим, до сих пор выбивающим дрожь военным мифом о бое под разъездом Дубосеково и 28 панфиловцах. В общей сложности свыше двухсот саратовцев были удостоены звания Героя Советского Союза. 47 тыс. земляков награждены медалями и орденами за доблесть, проявленную на полях сражений. Но сейчас хотелось бы вспомнить, как начинался другой подвиг Саратова — трудовой. Как закипала жизнь и работа на последнем рубеже фронта — в боевом тылу.

Практически сразу же после начала войны на саратовских предприятиях появилось и широко развернулось движение так называемых «двухсотников». Этимология названия легко иллюстрируется девизом движения: «Одну норму за себя, вторую — за товарища, ушедшего на фронт». Однако были и такие, которые перекрывали норму, и так не маленькую, не в два раза, а многократно — их в области насчитывалось, по различным оценкам, от 10 до 20%. При этом следует помнить, какова была структура трудовых кадров, стоявших у станков и переориентировавших промышленность с продукции гражданского назначения на военную. Громадный отток взрослого мужского населения на фронт обусловил необходимость того, что уже в первые месяцы войны к станку пришли свыше трёх тысяч студентов, два с половиной десятка тысяч девушек и женщин (вот уж когда не повернётся язык употребить словосочетание «слабый пол»!). Доля женского труда в саратовской промышленности уже по итогам 1941-го составила 65%. И это было только начало: к «родным» предприятиям Саратова, непрестанно наращивавшим номенклатуру и вал продукции военного назначения, добавлялись заводы, эвакуируемые из западных регионов страны. (Забегая вперёд, скажем, что за годы войны в Саратов было вывезено свыше 100 промышленных предприятий.) Так создавалась военно-промышленная база, которой в самом скором будущем предстояло вытянуть на себе снабжение — топливом, боеприпасами, техникой, продовольствием и т.д. — сражающегося Сталинграда, навести и сохранить ключевые коммуникации, в частности знаменитую Волжскую рокаду…

Напомним некоторые параметры снабжения самих тружеников тыла. С началом военных действий были введены ограничения не только на продукты, но и на электричество — промышленности, съедавшей громадное количество энергии, был важен каждый киловатт. В частности, семья из четырёх человек не могла потреблять больше 40 кВт в месяц. Позже выяснилось, что электричество в быту и вовсе непозволительная роскошь для воюющей страны.

Кадры для своих и кара для «чужих»

На подвиге тружеников саратовского промышленного тыла мы остановимся подробнее в материалах, посвящённых году 1942-му и 1943-му. А сейчас вспомним ещё одно важнейшее направление деятельности, развиваемой в городе и области в годы войны. Речь о кадрах, которые, согласно известному изречению, «решают всё».

С начала и до конца войны именно в Саратове размещался штаб Приволжского военного округа, и это обусловило появление в городе одного из важнейших центров формирования воинских соединений для фронта. В числе более чем тридцати военных образовательных учреждений — знаменитые: уже упоминавшееся выше Военное училище пограничной и внутренней охраны НКВД, 1-е и 2-е Саратовские бронетанковые училища, а также Военно-пехотное училище. Среди тех, кто прошёл обучение в последнем, значатся будущий знаменитый писатель Василь БЫКОВ (выпуск — 1942) и создатель «Военно-полевого романа» кинорежиссёр Пётр ТОДОРОВСКИЙ (1943).

…Пера Василя Владимировича и лент Петра Ефимовича заслуживает колоссальная историческая драма, развернувшаяся в Саратовской области в 1941-м. Нельзя умолчать о ней: на фронт и на победу работали все, а событие, о котором сказано ниже, характерно именно для нашего региона. Речь, конечно, о выселении немцев Поволжья и уничтожении их национальной автономии. В самом конце лета, 28 августа, немцам был нанесён сокрушительный удар — правда, это произошло не на фронте (в тот день удача советским войскам не способствовала: был оставлен Днепропетровск), а в том самом боевом тылу, героически ковавшем кадры, продукты и ресурсы. Согласно Указу Президиума ВС СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья», из области были депортированы свыше 338 тыс. представителей данного этноса, вдруг и сразу ставших «чужими». Разумеется, такой колоссальный насильственный отток трудоспособного, образованного, искренне желающего быть полезным стране населения сказался на трудовом потенциале Саратовской области, и на опустевшие территории были переселены тысячи семей из Сталинской области УССР, ныне Донецкой. Кадры, так сказать, были успешно замещены…

P.S. Так или иначе — для многих несчастных война кончилась, так и не начавшись, а для остальных самое трудное было ещё впереди. А Саратов ждал грозный 1942-й: первые «юнкерсы» и «хейнкели» в осаждённом небе, горящие заводы и высокая, великая, страшная миссия героического «младшего брата» в боевом тылу бьющегося насмерть Сталинграда.

Антон Краснов