Саратов - земля царя Ирода

Чуть ли не каждый день мы слышим о росте преступности в нашей богоспасаемой области. И ведь криминал, как опытный враг, наступает по самым чувствительным и незащищённым направлениям. Только что сообщали о небывалом росте числа изнасилований, и вот взорвалась новая бомба — уголовных дел по преступлениям против детей стало в два раза больше, чем в году минувшем: 155 против 80 (данные приведены региональным СУ СК России по итогам 6 месяцев года текущего). Справедливости ради надо заметить, что и количество противоправных деяний, совершённых подростками, также возросло, хотя и не в такой убийственной пропорции. Что же у нас в области делается? И куда мы в таком случае катимся?

Преступления против детей — самые громкие. Они по традиции получают небывалый резонанс и имеют свойство молниеносно обрастать слухами и невероятными подробностями. Вот и сейчас саратовские СМИ наперебой смакуют историю самоубийства семилетнего мальчика, выбросившегося с лоджии десятого этажа. Дело, как все помнят, было 26 августа в Саратове. Теперь на все лады обсуждается возбуждение уголовного дела по очень редкой статье — «Доведение до самоубийства». А подозреваемым по ней проходит отчим погибшего ребёнка, который вдобавок ко всему оказался профессиональным музыкантом, работающим в филармонии. Уже приведены массы свидетельств, полностью противоречащих друг другу. Согласно одним отчим — законченный изверг и садист, истязавший и унижавший приёмного сына. По другим — наоборот, прекрасный человек, относившийся к ребёнку своей жены как к родному. Всплывают подробности семейной жизни, показания тёщи и свекрови, особенно же соседей, якобы слышавших за стенкой крики и плач избиваемого малыша.
Между тем детские психологи в разговоре со мной напомнили, что когда ребёнка запирают одного в комнате (именно так поступили родители погибшего мальчика, уходя из дома), у него часто возникает желание биться головой об стену, вылезти в окно или через балкон, что он в этом случае и сделал. (Ещё не сброшена со счёта версия, что парнишка просто хотел перебраться на соседнюю лоджию и сорвался вниз.) Такова уж реакция неокрепшей психики на замкнутое пространство. Где-то проскользнуло сообщение, что отчим не выразил никаких эмоций при виде трупа пасынка. И это с точки зрения психологов не является показателем жестокосердия — человек мог попросту впасть в ступор.
Один из моих знакомых, близкий к правоохранительным органам, по секрету высказал своё мнение: у этого уголовного дела вообще велики шансы зайти в тупик: уж очень эфемерна доказательная база…
Но стоп! Не будем раньше времени кого-то обвинять или оправдывать. Следствие только что началось, и дай бог тем, кто его ведёт, разобраться во всём с предельной объективностью. Возможно, резонансность будет тому способствовать (хотя и так никто не сомневается в компетентности и беспристрастности наших следователей). Скажем только, что большинство уголовных дел, касающихся серьёзных преступлений против малолетних и несовершеннолетних, в разное время поражали своей парадоксальностью. И ещё целый ряд из них прогремели на своей начальной стадии, а потом получили тихий и бесцветный финал. Проще говоря, окончились ничем, пшиком.

Благополучие семьи — не защита от беды
Эта истина стала уже банальностью, но всё же её уместно вновь озвучить в связи с пересудами вокруг очередной трагедии. У меня свежи в памяти жуткие истории, происходившие в очень приличных с виду семьях. Например, как в 2007 г. в Ртищеве строгие родители, озабоченные непослушностью и плохой успеваемостью 11-летнего сына, нашли кардинальный выход — посадили его на цепь! Цепь прикрепили к батарее. Мама обшила железный ошейник материей, чтобы сынок себя комфортнее чувствовал. Рядом ставили тарелки с едой и ведро, заменяющее туалет. Так и сидел мальчишка больше недели, пока соседи не сообщили куда следует. Кстати, родители были приверженцами одной из протестантских конфессий христианства, предписывающей полный отказ от алкоголя и прочих вредных привычек, а также провозглашающей семью главной жизненной ценностью.
В конце 2000 г. в Заводском районе нашли заваленный асфальтовыми глыбами труп 9-летнего мальчика. Сразу по городу понеслись слухи о маньяке, тем более эксперты обнаружили, что ребёнок подвергался и сексуальному насилию. А убийцей и насильником оказался… старший брат погибшего, едва достигший возраста уголовной ответственности — 14 лет. Мальчишки росли в законопослушной  и обеспеченной семье, их отец занимал руководящую должность в одной из организаций городского коммунального хозяйства.
Что касается самоубийств, то это в принципе бич благополучных семей. Дети, которых дома бьют и не кормят, чаще становятся «бегунками», чем самоубийцами. Зато отличник, получивший «четвёрку», вполне может выброситься в окно, влезть в петлю или вскрыть себе вены.

Детские трагедии с открытым финалом
Всем, наверное, памятна прошлогодняя история в одном из заволжских рай­онов, когда опекуншу обвинили в том, что она пыталась варварскими методами прервать беременность своей 13-летней воспитанницы. Якобы она её пичкала препаратами для скота, заставляла прыгать и вообще творила какие-то непотребства. Вдобавок беременность объявили результатом изнасилования, совершённого 16-летним родственником опекунши! Словом, полный набор для фильма ужасов. Об этом все писали и все ужасались. Итог — в марте нынешнего года изверга в женском обличье (то есть опекуншу) суд признал виновной и приговорил… к штрафу в размере 20 тыс. руб. Большая часть обвинений не нашла подтверждения. Равно как и история с изнасилованием, по которой тоже возбудили дело, не получила развития — вроде бы всё было по доброму согласию. А ребёнка девочка всё-таки родила.
Лет десять назад я был свидетелем уникальной юридической процедуры — в саратовском суде допрашивали… четырёхлетнюю девочку! Она проходила потерпевшей по делу о покушении на убийство, а обвиняемой была её мама. Молодую женщину заподозрили в том, что она делала ребёнку смертельные инъекции, то есть уколы, от которых малышка должна была скончаться. Были показания свидетелей и так далее. Об этом все писали и кричали. И что же? Маму оправдали и освободили из-под стражи в зале суда.
Ну и самое страшное преступление против ребёнка на моей памяти, но при этом оставшееся без наказания. В конце 90-х на чердаке многоэтажного дома в районе Пролетарки нашли труп 6-летней девочки. Голова ребёнка была до мозга пробита железным прутком. По подозрению задержали сначала неродного деда — пьющего сожителя такой же пьющей бабушки. Соседи сказали, что он постоянно бил малышку. Но у старого алкаша нашлось алиби. Следующим задержанным стал сосед — молодой человек, тоже пьющий и со странностями в поведении. Он признался в злодействе, рассказал какую-то жуткую историю о призраке в чёрном плаще и с «железным смехом», в итоге принявшим облик убиенной девочки. Подсудимый в суде перед присяжными расплакался и заявил, что у него признание выбили под пытками. И был оправдан! Потом его судили повторно — но с тем же результатом.

Говорят знатоки
Председатель комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Саратовской области Владимир ЧЕРНОБРОВКИН считает, что оснований для паники нет, хотя безопасность детей продолжает оставаться серьёзной проблемой:
— Никакого вала преступлений против детей в нашем регионе не наблюдается. 155 уголовных дел — не так уж и много, учитывая, что подростковое население области превышает 400 тыс. человек. Рост числа дел, по моему мнению, связан с улучшением работы сотрудников криминальной полиции и работников органов следственного комитета. Плюс повышение сознательности граждан, которые чаще стали сообщать о том, что детям грозит опасность.
Недавно я общался с коллегами из Нижегородской области, где произошла потрясшая всю Россию трагедия — убийство отцом своих многочисленных детей и жены. Они согласились, что в Саратовской области такого быть не могло, поскольку налажена система взаимодействия и проверок деятельности разных структур. Подумайте, там было шесть заявлений о том, что мужчина угрожает своим близким убийством! И на них никто не отреагировал — потому и стало возможным то, что произошло.
Владимир Сергеевич добавил, что его тревожат намерения ряда депутатов Госдумы ввести в России «презумпцию невиновности» для родителей, которые чаще всего совершают преступления против своих детей. Тогда все разговоры о ювенальной юстиции лишатся смысла.
Уполномоченный по правам ребёнка в Саратовской области Татьяна ЗАГОРОДНАЯ полагает, что информация о совершённых в отношении детей преступлениях должна быть абсолютно взвешенной и десятки раз перепроверенной, основываться на документах, чтобы не ущемить права как самого ребёнка, так и членов его семьи — братьев, сестёр, всех тех, кто неповинен в преступлении.
— Мне, конечно, не нравится, когда мои высказывания и вообще информация о трагедиях, случившихся с детьми, превращается в способ повышения рейтинга СМИ на медийном рынке. Спекулировать на интересе читателей и зрителей к таким историям просто кощунственно. Но при этом я вижу возможность с помощью таких кампаний (разумеется, если они грамотно и честно организованы) ещё раз напомнить, что мы обязаны делать всё, чтобы защитить детей от преступных посягательств. Необходимо незамедлительно подключаться как обществу — соседям, родственникам, так и всем государственным органам, обеспечивающим защиту прав ребёнка. В таком деле лишняя бдительность лучше беспечности и равнодушия. Ведь если ребёнок погиб — это непоправимо, его не воскресишь никакими уголовными делами и строгими наказаниями виновных. А в обществе, где пассивно и безразлично относятся к страданиям детей, жить страшно и невозможно.
Татьяна Николаевна добавила, что по делу о падении мальчика с десятого этажа к ней ежедневно поступает множество сведений — и чаще всего противоречивых, которые необходимо постоянно перепроверять и проводить собственные проверки.
Юрий МИЧУРИН, начальник органи­зационно-контрольного отдела Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации прокомментировал увеличение количества преступлений против детей так:
— Дел больше не стало. Просто изменился вектор уголовной политики нашей структуры. Теперь мы не только вносим представления и предупреждения, но и проводим процессуальные проверки — то есть можем возбуждать уголовные дела за бездействие! Это должно стать новым поворотом в профилактической работе в отношении преступлений против несовершеннолетних. У нас куча структур, которые отвечают за профилактику преступлений против несовершеннолетних, — органы опеки и попечительства, ПДН. Школа, здравоохранение… Пусть они теперь отвечают за то, что ничего не делают!
 

Станислав ОРЛЕНКО.