Убийство школьницы Лизы Киселёвой, совершённое ровно неделю назад, 9 октября, стало не просто «громким делом». Трагедия в обычной саратовской семье вызвала потрясение не только в Саратове, но и по всей стране. О ней до сих пор говорят все — от бабушек у подъездов до больших политиков. Требуют возврата смертной казни, проверяют безопасность школ и детсадов, высказывают самые фантастические предложения, как нейтрализовать всех потенциальных детоубийц и заодно педофилов. Корреспондент «МК» в Саратове» попытался поискать причины столь крайнего возбуждения во всех слоях общества. 

 

Ангелочек с печатью муки

…Во время церковного отпевания бросалось в глаза странное выражение лица маленькой Лизы, лежащей в гробике. В чертах убитого ребёнка словно запечатлелись боль и страдание. Или, может быть, укор миру взрослых, который не уберёг чистую ангельскую жизнь. 

Я никогда не видел в Саратове столько самых разных людей на похоронах, как в минувшее воскресенье вокруг храма Петра и Павла на улице Международной в районе 3-й Дачной. Ни одну местную знаменитость не провожало в последний путь такое количество горожан, не знавших покойника при жизни. Толпа насчитывала то ли две, то ли три тысячи человек — у 9-летней Лизы вряд ли мог быть такой обширный круг знакомств. Да и её родственники не принадлежат к тем, кого все знают. А к гробику в нескончаемом людском потоке подходили известные лица из правительства региона и мэрии.

Не обошлось без эксцессов, неизбежных при большом скоплении людей. Сотрудникам службы безопасности храма и их добровольным помощникам из самоорганизовавшейся дружины приходилось удерживать людей в дверях: все желающие внутри церковного строения не помещались, хотя Петропавловский храм далеко не самый маленький в Саратове. К тому же по желанию родных убитой девочки в церковь не пускали с телекамерами и фотоаппаратами, а камер было очень много — не меньше трёх-четырёх телегрупп из Москвы, не считая местных телевизионщиков. Поэтому объективы камер появлялись то тут, то там над церковным забором, вызывая крики толпы «Снимают!» и не слишком успешные попытки охранников пресечь съёмку. 

Люди, выходившие с церковного двора, сразу попадали под прицел кинокамер. Меня в числе прочих остановили и попросили высказаться на тему, какое наказание следует назначать, по моему мнению, за такое злодейство. Я ответил, что на земле такой кары ещё не придумано.

 

Суд Линча в Саратове

Лизочке не придётся узнать, какой знаменитой она стала после своей жуткой смерти. Саратовцы узнали о ней 9 октября, когда на окнах автобусов и троллейбусов, на стенах домов и на остановках появилось множество объявлений о пропаже 9-летнего ребёнка с фотографией улыбающейся светловолосой девочки и описанием её примет. Ребёнка в это время уже не было среди живых. А фотографии кое-где висят до сих пор. 

По словам главного в поисковом отряде «Лиза Алерт» Григория СЕРГЕЕВА, объявлений было более пяти тысяч…

Искать пропавшую Лизу начали ещё с середины того же дня, когда её мать узнала от учителей, что девочка не была в школе (от которой до дома минут пять-семь ходьбы), и обратилась в полицию. Сразу же собралось большое количество добровольцев, желающих принять участие в поисках пропавшей. В отряде «Лиза Алерт» говорят, что обычно на поиски собираются в лучшем случае десятки людей со стороны. Теперь же счёт шёл сразу на сотни, а потом и на тысячи. Есть сведения, что всего через поисковый штаб прошло порядка 14 тыс. человек. 

Искали весь день, всю ночь и почти весь следующий день. Хотя бывалые поисковики к утру 10 октября поняли: если за сутки никто ничего не увидел и не сообщил, то скорее всего у истории страшный конец. Ведь ребёнок потерялся рядом с домом, а не в лесу и не в чужом городе. Оставалась надежда, что Лизу похитили с целью выкупа, но это было маловероятно — её родственники в число местных олигархов не входят. 

Впрочем, известие о пропаже девочки произвело такое впечатление, что в соцсетях стали появляться сообщения, неправдоподобность которых была очевидна: то девочка провалилась в люк, то её увёз с собой мужчина, по описанию которого даже фоторобот составили. 

Когда наступила вторая ночь, вскоре после полуночи, то есть уже 11 октября, распространилась информация, что ребёнок найден. Мёртвым. В гараже, совсем рядом со школой. Тут же появилось известие, что и подозреваемый задержан, с ним уже проводятся следственно-оперативные действия. Сотни людей бросились к гаражам, увидели там полицейскую машину, окружили её и стали раскачивать, скандируя: «Открывай!» Они были уверены, что преступник там, и требовали его выдачи для немедленной расправы на месте. А то вдруг его отмажут…

Ситуация повторилась у здания городского УМВД Саратова — кто-то сказал, что предполагаемого убийцу повезли туда. Там возмущённую толпу сдерживал специально вызванный отряд особого назначения и увещевал начальник горуправления. Никто не помнит (и я в том числе), чтобы в саратовцах проснулась столь яростная жажда крови подозреваемого, ещё не признанного судом преступником. Я помню похожую ситуацию в конце 1990-х в одном из малых городов области. Там тоже было убийство ребёнка, люди блокировали улицы и бросались на автозак, везущий подследственного. Но это специфика райцентра, где все друг друга знают. 

К вечеру страсти понемногу улеглись, зато начались выступления политиков, требующих отмены пресловутого моратория на применение смертной казни и возвращение высшей меры в юридическую практику. Тон задали саратовские депутаты Евгений ПРИМАКОВ и Ольга АЛИМОВА, высказавшиеся в соцсетях, что казнь оградит наших детей от убийц и насильников. Идею подхватили в Москве, зашла речь даже о возможном обсуждении проблемы в Госдуме. Хотя сразу же было сказано, что руководство страны не намерено возвращать практику расстрелов или вводить в обычай применение электрического стула. Начались дискуссии и снизу: в соцсетях появилась петиция с требованием выдать предполагаемого убийцу Лизы (который, кстати, сразу же после задержания признался в содеянном) разгневанным людям для самосуда. Подписались почти 30 тыс. человек, потом петицию удалили. Начался опрос и на официальной странице Госдумы — большинство его участников, как и следовало ожидать, выступают за смертную казнь. Можно сказать, что гибель маленькой Лизы КИСЕЛЁВОЙ привела к тому, что над Россией нависла тень возвращения смертной казни.

 

Пять минут ходьбы до смерти

На фоне всех этих потрясений — волнений на ночных саратовских улицах, едва не перешедших в массовые беспорядки, выступлений политиков, обсуждений в парламенте — невероятно примитивной и потому особенно страшной выглядит фабула самого преступления (по предварительным сведениям). 

Лиза просто пошла утром в школу. Короткой дорогой, через гаражный массив, как ходила уже третий год. Можно было пойти в обход, но это дольше, а через гаражи — всего минут пять-семь. До школы девочка не дошла. 

О происшедшем известно из показаний обвиняемого. Его данные обнародованы. 35-летний Михаил ТУВАТИН ранее был неоднократно судим, в том числе за изнасилование. На волю вышел в позапрошлом году. Соседи отзывались о нём, как человеке тихом и с виду безобидном — такого же мнения был и участковый. 

Михаил утром 9 октября копался в гараже, который недавно самовольно занял, сочтя заброшенным. Мимо шла девочка со школьным ранцем за спиной и спросила дядю — по его словам, разумеется, — его ли это гараж. Из чего он сделал выводы, что гараж может принадлежать семье этой девочки. Испугался ответственности и решил задушить 9-летнего ребёнка как опасного свидетеля. Маленькое тело спрятал в другом гараже, куда у него был прорыт подземный лаз. Вот и всё. Из-за этого поднялась вся саратовская и российская общественность. 

Теперь пытаются анализировать личность обвиняемого, который, оказывается, по словам представителей высшего начальства Федеральной службы исполнения наказаний, во время отбытия срока характеризовался отрицательно, производил странное впечатление, постоянно находился под наблюдением психологов, был «сосредоточен на сексе». Вспоминают, что изнасилование, сопряжённое с разбоем и совершением развратных действий, он совершил в первый же день после выхода из энгельсской колонии, где отбывал срок за кражи. Попил на радостях от освобождения пива и просто набросился на проходившую мимо первую встречную девушку. Тоже, кстати, в гаражах. Как теперь, по его признанию, набросился на случайно проходившую мимо школьницу. 

Ещё интересуются мнением родителей Туватина, подчёркивая, что мать всячески вступается за сына, кричит, что он невиновен, отец же, напротив, говорит, что его отпрыска давно пора расстрелять. 

Но это может выглядеть сенсационными сведениями лишь для неискушённых пользователей интернета. Для любого, кто знаком с криминальным миром, история Туватина, как и особенности его личности, покажутся вполне обыденными, не содержащими ничего примечательного. Таких, как он, полным-полно. Ничего свирепого, ничего демонического нет в фигуре этого заурядного, даже убогого на вид человечка. Как же он вызвал такую бурю негодования?

 

«Меня и детей никто не защитит»

Эти слова я слышал от многих, с кем разговаривал по поводу истории, ставшей известной всему Саратову. Людей подняла именно эта страшная обыденность — ребёнок пропал по пути в школу, недалеко от дома. Говорят, что место в гаражах глухое, но в Саратове таких мест великое множество, и на окраинах, и в центре. Через них ходят тысячи детей — получается, каждый из них может разделить участь Лизы Киселёвой. Именно это понимание и двигало людьми, бросившимися сначала на поиски пропавшей девочки, а потом на расправу с её предполагаемым убийцей. Каждый понимал, что его ребёнок может оказаться в точно такой же ситуации, встретив какого-то зачуханного с виду дяденьку. 

Самое же главное — люди категорически не верят в способность нынешней власти защитить как взрослых, так и их детей. Потому и искать сами пошли, что не верили, будто органы найдут (хотя в итоге всё же они на­шли). Потому и смертной казни требуют, что не верят, будто злодея накажут по-настоящему. Ведь не стали для него уроком предыдущие сроки, значит не очень-то он боится тюрьмы. Расплаты за захват гаража испугался (правда, это по его признанию) гораздо больше.    

Чем меньше люди верят в способность государства восстановить справедливость и защитить невинных, тем больше у них желания всё брать на себя — и расследование, и наказание. В этом, возможно, есть позитивный момент, хотя так недалеко и до хаоса, который, вероятно, нужен тем, кто подогревает страсти. 

Помню, в 1990-х, когда страну и наш регион захлёстывали волны преступности, мне довелось разговаривать на эту тему с японцем. В Стране восходящего солнца преступность, конечно, есть, но весь мир признаёт, что там добились очень серьёзного её ограничения. Он сказал: «У нас тот, кто попадает в тюрьму, как правило, не хочет туда возвращаться. А у вас всё по-другому — преступники не чувствуют страха перед наказанием».  

Не хотелось бы с этим соглашаться, но события последних месяцев-двух в Саратове — с убийством 18-летней девушки её приятелем, убийством двухмесячной малышки её отцом, изнасилованием девушки-врача, идущей по вызову к больному, и вот теперь, с гибелью маленькой Лизы — заставляют с горечью убедиться, что с той поры ничего не изменилось. Да и вообще, не вернулись ли к нам 1990-е, с которыми поспешили попрощаться?