Тюрьме 

зараза не страшна

Сведения о заболеваемости COVID-19 в местах лишения свободы Саратовской области на сегодняшний день ограничиваются сообщением четырёхмесячной давности. Во второй половине апреля коронавирус был выявлен у двух сотрудников тюрьмы УФСИН в Балашове, о чём объявили в массмедийном пространстве. Это, кстати, было одним из первых в России заражением сотрудников уголовно-исполнительной системы, поэтому балашовская тревожная новость прозвучала на федеральном уровне. Заболевшим оказали необходимую помощь, поместили в гражданскую больницу, плохих последствий для них не наступило. 

Что касается «сидельцев» — заключённых, то о них в связи с инфекцией никаких упоминаний в СМИ не было ни разу. 

На наш официальный запрос в региональном УФСИН ответили, что за период пандемии заболели 39 сотрудников и всего 1 осуждённый. К тому же он уже выздоровел, а 11 тюремщиков продолжают лечиться.  

Оптимисты же из числа общественников утверждают, что в условиях строгой тюремной изоляции, с питанием через окно и прогулками во дворах, опасность распространения инфекции гораздо ниже, чем на воле. 

Инфекция идёт по этапу

«С 16.03.2020 г. и до особого указания в учреждениях территориальных органов ФСИН России и следственных изоляторах ФСИН России приостановлено предоставление длительных и краткосрочных свиданий». Цитата из сообщения ФСИН России, что регулярно появляется на официальных сайтах региональных органов уголовно-исполнительной системы, включая управление по Саратовской области. Родственников подозреваемых, обвиняемых, осуждённых просят с пониманием отнестись к введению ограничительных мероприятий.

— Я и мои коллеги столкнулись с неожиданным препятствием при оказании юридической помощи своим подопечным, находящимся в неволе, — говорит моя собеседница, адвокат Маргарита Гальцева. — Нас вдруг перестали пускать в СИЗО и колонии по пятницам. Объясняют тем, что есть постановление главного санитарного врача медико-санитарной части № 64 ФСИН России (структура, существующая в нашей области параллельно региональному УФСИН. — Авт.) о проведении по пятницам единого санитарного дня во всех учреждениях уголовно-исполнительной системы, когда запрещены все перемещения осуждённых и любые посещения мест лишения свободы. Мы считаем, что это незаконно, и будем добиваться восстановления своих прав через суд. 

Маргарита Валерьевна сообщила также, что её клиенты-заключённые жалуются, что при этапировании их возят в одной машине, в самом тесном контакте друг с другом. При этом в автомобиле могут оказаться заключённые из разных учреждений. По словам зеков, перед этапированием у них не берут никаких анализов, не измеряют температуру, и — внимание! — не выдают ни масок, ни перчаток. 

— Даже ВИЧ-инфицированных возят вместе с другими. Один мой подзащитный, давно заражённый ВИЧ и переболевший туберкулёзом, очень беспокоится за своё здоровье и свою жизнь — для его уязвимого организма любая инфекция сейчас особенно опасна. То же самое относится к диабетикам и к другим, чей иммунитет ослаблен. Вообще дополнительные ограничительные меры выразились только в одном — заключённых ещё больше ограничили в правах, лишили не только свиданий, но также передач и посылок с воли, сократили возможности общения с адвокатами.

Защита под колпаком

Адвокат Александр Калабин рассказал, что в начале сентября административный суд в Вольске будет рассматривать его жалобу на действия администрации местного СИЗО-2. В мае защитника не пустили в следственный изолятор, поскольку встреча с подзащитным совпала с пятницей — санитарным днём. 

— Когда я прихожу в УФСИН один, меня не пускают без маски и без перчаток. Если же прихожу вместе со следователем, вопросов об этом не возникает. Следователю в принципе легче войти в СИЗО, будто он не может быть носителем инфекции — почему такая дискриминация адвокатов? 

Мой собеседник подчеркнул, что теперь любые свидания подзащитных с адвокатами в СИЗО проходят только в комнатах для краткосрочных свиданий, разговоры ведутся через стекло. Эти комнаты оборудованы системами для прослушивания, поэтому ни о какой конфиденциальности общения не может быть и речи. Ещё одно ограничение прав для арестованного и ещё одно преимущество для тюремной администрации. 

— Вообще любое ограничение администрация учреждений ФСИН теперь может использовать в своих интересах — как меру воздействия на непокорных, — считает адвокат Калабин. — Заключённые и раньше были самыми бесправными людьми в России, теперь же их бесправие стало абсолютным. 

Защитник обратил внимание на ещё одно печальное обстоятельство: несмотря на регулярные отчёты тюремных врачей, что медобслуживание спецконтингента проходит на уровне лучших клиник мира, родственники заключённых постоянно передавали за колючую проволоку горы медикаментов. В период, когда передачи и посылки не принимали, «сидельцы» оказались отрезаны от этой поддержки с воли. Правда, сейчас прошла информация, что в разных российских регионах это ограничение отменили — осталось выяснить, как с этим в Саратовской области.

Что касается соблюдения мер безопасности внутри исправительных колоний, об этом через тюремный забор судить затруднительно. Адвокаты говорят, что на встречи с ними осуждённых и следственно-арестованных всегда приводили без масок и без перчаток. 

К сожалению, в период подготовки этой публикации не удалось связаться с членами общественной наблюдательной комиссии нашего региона — летнее время плюс самоизоляция затруднили возможность общения. Надеемся, что они не оставят высказываний адвокатов без внимания и прокомментируют ситуацию со своей стороны. 

Последние данные по заболеваемости коронавирусом в масштабах всей уголовно-исполнительной системы России озвучили два месяца назад. По информации на 25 июня, были заражены 766 заключённых и 2132 сотрудника ФСИН.