Судьба бронзовых людей в сегодняшней России часто более важна, чем судьба живых людей. Идея о возвращении на Лубянку монумента Феликсу Дзержинскому вызвала бурное обсуждение в среде политиков, общественников и творческой интеллигенции. В нашем же городе первого председателя ВЧК никогда не пытались сбросить с постамента, унаследованного им от памятника царю-освободителю. Корреспондент «МК» в Саратове» выяснял, как относятся саратовцы разных поколений к «Железному Феликсу».

Чекист на царском постаменте

Пока в Москве спорят, нужен или нет Дзержинский на Лубянской площади, на Привокзальной площади Саратова он продолжает благословлять местных жителей и приезжих непропорционально высоко поднятой рукой. Почти сорок лет, с 1939-го по 1977 год, он встречал гостей лицом к вокзалу. Потом его зачем-то развернули к ним задом. Постамент от этого круговорота пострадал, пришлось убрать надпись с «вокзальной» стороны, остались некрасивые следы. А ещё глубже следы от бронзовых двуглавых орлов, что украшали подножие памятника ещё в ту пору, когда на нём возвышалась фигура императора Александра Николаевича, царя-освободителя. Постамент-то от Липок притащили. 

Памятник стоит нерушимо, и никто не покушался на его снос ни в шальное время перестройки, ни в бандитско-«новорусские» 1990-е. В отличие от памятника Ленину, с которым Дзержинский вместе революцию делал. Того на бывшей площади Революции и краской обливали, и надписями «палач России» украшали, не говоря уж о свастике и откровенно нецензурных словах. «Железного Феликса» ни разу не трогали, наверное, боялись, помня его слова: «Нет имени страшнее моего».

Бронза всё стерпит

Я попробовал узнать, что сейчас думают саратовцы разного возраста о человеке, кому этот памятник установлен. 

Дети до 16, ещё не проходившие в школе историю России ХХ века, не знают совсем ничего. Вспоминают, что есть улица его имени, и предполагают, что он был то ли полководцем, то ли просто героем Великой Отечественной войны. 

Молодые люди послешкольного возраста запомнили, что он руководил расстрелами и ловил беспризорников по подвалам. Что он с ними делал дальше, не представляют. 

Те, чья юность пришлась на перестройку, знают Дзержинского как организатора большевистского террора и репрессий 

1930-х годов, не смущаясь тем, что он скончался ещё в 1926 году.

Ну а для пенсионеров он соратник великого Сталина (называвшего в том же 1937 году давно покойного Дзержинского активным троцкистом и вряд ли оставившим бы его в живых). 

ВЧК и беспризорники — вот всё, что ассоциируется у саратовцев старших поколений с именем «Железного Феликса». 

То, что он три года был наркомом путей сообщения — потому и памятник у вокзала, что активно участвовал в работе Высшего совета народного хозяйства и около года его возглавлял, что выступал против Брестского мира и, кстати, неконтролируемых расстрелов и вообще спорил и с Лениным, и со Сталиным, считая их равными себе товарищами по борьбе, всё это осталось за бортом народной памяти. Сохранился лишь образ несгибаемого чекиста, с кого Маяковский призывал юношей делать жизнь. По воспоминаниям же современников, сын шляхтича и несостоявшийся ксендз Феликс Дзержинский гораздо больше интересовался экономическими, общеполитическими и философскими проблемами, чем карательными мерами против контры.